#28. Мизология


Филиппо Томазо Маринетти
Наслаждение быть освистанным

Из всех литературных форм наиболее мощным футуристическим значением обла­дает без сомнения театральная пьеса.

Мы желаем также, чтобы драматическое искусство перестало быть тем, чем оно является ныне: жалким ремесленным из­делием, подчиненным требованиям рынка, городским развлечениям и удовольствиям.

Для этого нужно вымести все скверные предрассудки, которые душат авторов, актеров и публику.

1. Вот почему мы рекомендуем авторам презрение к публике, а в особенности к публике первых представлений, психоло­гию которой можно свести к следующему: соперничество женских шляпок и туале­тов, тщеславие дорогих мест, преобра­зующееся в интеллектуальную гордость, ложи и партер, занятые зрелыми и бога­тыми мужчинами, ум которых естествен­но склонен к пренебрежению, а пищева­рение очень деятельно, что несовмести­мо с каким бы то ни было интеллектуа­льным усилием.

Настроение и интеллигентность публи­ки изменяются соответственно различным театрам города и четырем временам года. Они подчинены политическим и социальным событиям, капризам моды, весенним лив­ням, избытку тепла или холода, послед­ней статье, прочитанной в вечерней га­зете. К несчастью, единственное желание публики спокойно переваривать пищу в театре. Стало быть, она совершенно не­способна одобрять, не одобрять или исправлять произведение искусства. Ав­тор может пытаться вытащить публику из ничтожества, как вытаскивают утопающе­го из воды. Но пусть он остережется, чтобы его не захватили судорожные руки публики, так как в таком случае неизбе­жно пойдет ко дну вместе с нею при гро­ме аплодисментов.

2. Мы рекомендуем также отвращение к немедленному успеху, венчающему посред­ственные и банальные труды. Пьесы, кото­рые захватывают прямо, непосредственно, без объяснений, всех индивидумов публи­ки, — это произведения более или менее построенные, но абсолютно лишенные но­визны и, следовательно, творческого гения.

3. Автор/ы должны интересоваться толь­ко новаторской оригинальностью. Все пьесы, которые исходят из общего места или заимствуют у других произведений искусства свою идею, свою нить или часть своего развития, абсолютно презренны.

4. Лейтмотивы любви и треугольник адюльтера, до чрезвычайности истрепан­ные в литературе, должны быть сведены на сцене к значению второстепенных эпи­зодов, аксессуаров, какими они стали теперь в жизни, благодаря нашему вели­кому футуристическому усилию.

5. Так как единственная цель театра­льного искусства, как и всякого искусст­ва, оторвать душу публики от повседнев­ной реальности и экзальтировать ее в ос­лепительной атмосфере интеллектууального опьянения, то мы презираем все пьесы, которые стремятся только взволновать и довести до слез посредством фатально рас­страивающего зрелища матери, потерявшей своего ребенка, молодой девушки, которая не может выйти за своего возлюбленного, и других подобных же пошлостей.

6. Мы презираем в искусстве, а особли­во в театре, все исторические реконст­рукции, извлекают ли они свой интерес из знаменитых героев: Нерона, Цезаря, Наполеона, Казановы или Франчески да Рамини, или опираются на внушение, про­изводимое бесполезной пышностью костю­мов и декораций прошлого.

Современная драма должна выражать великую футуристическую мечту, которая выделяется из нашей современней жизни, раздражаемой земными, морскими и воздушными скоростями и управляемой паром и электричеством.

Нужно ввести на сцене царство Машины, великий революцйнный трепет, волнующий массы, новые течения идей и великие на­учные открытия, которые совершенно преобразовали чувствительность и мышление людей двадцатого века.

7. Драматическое искусство должно да­вать не психологическую фотографию, а опьяняющий синтез жизни в ее многочис­ленных и типических линиях.

8. Нет драматического искусства без поэзии, то есть без опьянения и без син­теза. Правильные просодические формы должны быть исключены. Футуристический писатель будет пользоваться свободным стихом: изменчивой оркестрацией образов и звуков, которая, исходя от самого про­стого тона, чтобы выразить, например, с точностью появление слуги или зак­рытие дверей, постепенно повышается вместе с ритмом страстей, в строфах, поочередно мерных и хаотических, ко­гда нужно, например, возвестить о побе­де народа или славной смерти авиатора.

9. Нужно уничтожить наваждение богат­ства в литературном мире, так как жад­ность к прибыли толкает в театр бесчис­ленные умы, одаренные исключительно ка­чествами хроникера и журналиста.

10. Мы желаем подчинить актеров авто­ритету писателей, вырвать актеров из-под власти публики, которая неизбежно толкает их на поиски легкого эффекта и удаляет от всяких поисков глубокого толкования.

Для этого нужно уничтожить смешной обычай аплодисментов и свистков, который может служить барометром для парламент­ского красноречия, но уж, конечно, не для достоинства произведения искусства.

11. В ожидании этого уничтожения мы рекомендуем авторам и актерам наслаж­дение быть освистанными.

Не все, что освистывается, хорошо или ново. Но все, что немедленно удостаивается аплодисментов, не превосходит сред­него уровня умов; следовательно, это есть нечто посредственное, банальное, пережеванное или слишком хорошо перева­ренное.

Высказывая эти футуристические убеж­дения, я с радостью могу выразить уве­ренность, что мой гений, не раз освис­танный французской и итальянской публи­кой, никогда не будет погребен под гру­зом аплодисментов.

Перевод М. Энгельгардта. Печатается по изданию 1914 г.