|
|
Букет плевков: портреты безымянных Бог сотворил человека, а затем изгнал его из рая. Указывая Адаму на дверь, бог повторил вслед за Беатрис Бек: «Гость всегда доставляет удовольствие, если не приходом, то уж точно своим уходом». В случае с творением создатель получил оба удовольствия: и от его появления («И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма»), и от его исчезновения. Вдали от человека ему стало намного интереснее. Так начинается история, чтобы затем оборваться в предсказаниях Маркса (коммунизмом) или констатациях Фукуямы (либеральным посткапитализмом). Без рая, без истории, становления, бога, автора, гендера и прочих свойств (Роберт Музиль) человек превращен в индивида, анонимный электрический заряд бесконечной нейронной сети, нуль или единицу в зависимости от дня недели. Все мы всего лишь гости. Но что дальше в анекдоте, рассказанном скучающим творцом? Что?! Гости выходят и заходят, а мы движемся вперед… худшему навстречу.
Мальчик и Николай II 2017.1.19
В 2000 году Русская Православная Церковь причислила к лику святых Николая II, что вызвало массу дискуссий. Против канонизации приводились разнообразные доводы, сходящиеся в том, что последний российский император был далек от образца для подражания, поэтому позиции в пантеоне святых не заслужил. Чуть позже дотошные искатели истины обнаружили в дневниках Николая II записи об убийствах бродячих кошек. Кровожадный император ради развлечения истреблял их десятками и сотнями каждый день, принуждая слуг вести тщательный статистический учет этому развлекательному геноциду. Иерархи РПЦ парировали аргументы против канонизации: Николай II был причислен к лику мучеников, рассмотрению подлежала не его жизнь, и правда весьма далекая от христианских норм, а страдальческая смерть. В этой связи вспоминается памятник «Сочувствие». Монумент выполнен в форме почесывающей ухо дворняги. В 2007 году его установили в вестибюле станции московского метро Менделеевская, посвятив «гуманному отношению к бродячим животным». Когда-то на означенной станции жила собака по кличке Мальчик. Это был агрессивный кобель, не пускавший других собак, часто нападающий на людей. Однажды его зарезали в подземном переходе, а потом на месте трагедии установили памятник. Судьбы Николая II и бездомной дворняги Мальчика в современной оптике признания заслуг выглядят удивительно похожими. И тот и другой вели не самую безупречную жизнь, но мучительная смерть, настигшая обоих, поместила их в один пантеон. Собака и последний император смотрят на нас одинаково пустыми глазами, даже хобби у них было одним и тем же – истребляли бродячих кошек. Николай II и Мальчик, кровавые мученики безжалостных современников… Если бы не их гибель, мы бы никогда не узнали, что такое святость и сочувствие.
В Новороссию! 2017.2.12
Пропал Свинтусойд, известный так же под именами ‘Серое Фиолетовое’ и ‘Мария Штерн’, один из немногих в отечественном ЛГБТ-сообществе способный к внятной речи. Пишут, что он отправился в Новороссию провести акцию в поддержку ЛГБТ, но пропал сразу после пересечения границы. Теперь его ищут, переживая из-за новостной пули, в которой Свинтусойда назвали в мужском роде, вместо среднего, как он предпочитал. Активисты ЛГБТ даже от сухой информационной сводки требуют равноправия, выражающегося во включении в полуторас екундный репортаж объяснений (а)гендерной проблематики пропавшего персонажа. Но пока Свинтусойд еще с нами. Он только собирается в Новороссию на акцию в поддержку ЛГБТ. Он одевается, прикрывая свое среднего рода тело, покупает электронный билет, едет на вокзал, проходит таможню и немедленно исчезает. Его мобильный не отвечает, а аккаунты в соцсетях молчат. Серое Фиолетовое испаряется из информационного пространства. Но ведь это и есть ЛГБТ-акция. Объект, способный существовать лишь в ноосфере посткапитализма, перемещается в пространство реальных проблем. В Новороссии решают иные задачи, совсем не связанные с сексуальностью посттела. Разве возможна была другая акция в поддержку ЛГБТ, кроме исчезновения активиста? Не порите ерунды. Вот Мария Штерн и исчез(ло). Это и есть его/ее манифестация. Митинг в форме отсутствия… пропадания… исчезания по Жоржу Переку. Пожалуй, это самая остроумная акция, привлекающая внимание к проблемам постсексуальности. Пользуйтесь случаем, пока в мире еще остались места, не покрытые фэйсбуком. В Новороссию!
Игра в милосердие 2017.2.17
Наблюдал в переходе метро побирающегося калеку. Он стоял в грязной толстой дубленке, под которой прятал как бы отсутствующую руку, чтобы рукав сиротливо болтался, привлекая сочувственные взгляды. На физиономии читались годы, возможно десятилетия, беспробудного пьянства. Заурядная, в общем-то, картина. Пикантности добавляла прилично выглядящая женщина, которая крутилась рядом с калекой, поправляя ему одежду, вытирая платком чумазую рожу, словом, пытаясь внести в образ попрошайки немного опрятности. Можно было подивиться женскому великодушию, способному разглядеть человека в комке непотребства. Однако, если взглянуть на сценку несколько иначе, мы сделаем совсем другие выводы. А именно: женщина никогда не поймет мужчину, она способна лишь мельтешить рядом, внося декоративные изменения, никак не соотносящиеся с общим замыслом. Но каково при этом мужское благородство. Калека мог в два счета прогнать прилипчивую мерзавку, но терпеливо дожидался, когда она закончит ритуал и оставит его в покое с чувством выполненного долга. Нищий алкоголик подарил людям игру в милосердие, никого не обойдя вниманием. Поистине христианские глубина и величие его каждодневного труда.
Детская грибница 2017.4.4
Неделю назад одна приятельница с воодушевлением рассказала мне о приезде своей сестры. Сестра приехала не одна - с целой компанией: сыном-старшеклассником, новым женихом и… его шестилетним сыном. После пары замужеств эта активная дама, сестра, снова в поисках и вот, вроде бы, нашла нечто-то подходящее – мужичка на десять или пятнадцать лет младше себя. Однако у него уже есть два ребенка. Он тоже был женат на женщине с ребенком от прошлого мужа. Но у них родился свой, и на радостях мужчина усыновил и предыдущего ребенка жены, с которой вскоре расстался. Стоит заметить, что речь идет о довольно низко социальной среде. Это не маргиналы, но те самые люди, что покупают дипломы в метро, дабы устроиться на работу логиста. У сестры моей приятельницы есть такой купленный диплом колледжа, и пока единственный сын. Но ей всего 39, так что это далеко не предел. Пока же она с энтузиазмом занимается детьми жениха. Ее собственный сын сейчас оканчивает школу и, похоже, совсем не в курсе, как продолжать дальнейшее образование. Мамаша с купленным дипломом логиста немного посуетилась в этом направлении, но тут подвернулся более благодарный материал, совсем юные дети жениха, и она переключилась на них. Что же так умилило мою приятельницу в приезде сестры? Пока взрослые пили чай, ее дочь двух с половиной лет и шестилетний мальчик запутанного родства нашли общий язык и весело играли. Чета с дипломами из метро умилялась простодушно, а хозяйка в некотором замешательстве: шестилетний мальчик явно отставал в развитии. Не беда: им уже занялась новая пассия его отца (то есть сестра моей подруги), которая быстро преодолеет огрехи становления. Правда, активность этой дамы импульсивна и хаотична, я сомневаюсь, что мальчик сумеет воспользоваться ее помощью. Однако интерес представляет иное. Дама-логист и моя приятельница – не кровные сестры: у них разные отцы и разные матери. Их вырастила женщина, приходящаяся им биологической матерью и тетей, соответственно. Прошедшая через пять замужеств, под конец она окончательно разуверилась в мужском начале. Правда, ей хотелось иметь новых детей, вот и пришлось удочерить мою будущую приятельницу. Потом женщина пыталась родить или усыновить снова, но не вышло. Вы не находите чудовищной эту картину? Хотя бы немного? Репродуктивная функция семьи предстает здесь какой-то делезовской ризомой. Дети невразумительного родства, переходящие из рук в руки, из одной семьи в другую. Женщины, не способные найти общий язык с мужчиной, с конкретным мужчиной, который у них уже есть, от которого у них ребенок. И зияющее пустотой место мужчины. Он как бы есть, но в глазах женщины это всего лишь шестилетний недоразвитый мальчик, которым нужно заниматься, пока ее не отвлекут иные заботы - новый мужчина, новый ребенок и новые долги перед материнством и жизнью. Так что все-таки умилило мою приятельницу в этой ужасной картине тупой механической репродукции с полной девальвацией родительского стиля? Я тщетно пытался понять это во время нашего разговора. Наконец у меня появился ответ. Я не в восторге от него, но это хоть что-то. Кажется, в описанной возне моя приятельница разглядела счастье. Тот ситуативный мимолетный осколок, которым довольствуются скромные духом. Похоже, что именно так. Ведь, кроме этого барахольского счастья и кучи социальных миазмов здесь нет вообще ничего.
A propos
О женском счастье филигранно точно писал большой ценитель женщин Анри де Монтерлан. Французский писатель, ускользающий от любой дефиниции и групповой идентичности, нечто вроде Луи-Фердинанда Селина или Пьера Дрие ла Рошеля. Человек с книгой 2017.6.22 Наблюдал вчера в Фаланстере мощного старика философского вида с такой огромной седой бородой, торчащей лопатой. Скорее даже не наблюдал, а слушал, но он настолько заполнял своей речью пространство, что остальные чувства восприятия делались излишними. Бодрый неумолкаемый рассказ 300 слов в минуту, прыгающий с темы на тему. В какой-то момент старик поведал о чудеснейшем спасении, случившемся с ним на днях. Видный библиофил, он заполнил свое жилище книгами, а самые ценные тома разместил на подвесных полках над креслом, в котором обычно читает. Как водится, это самые тяжелые фолианты с самыми острыми и опасными краями. Старик читал, потом решил отлучиться в другую часть квартиры, как вдруг услышал страшный грохот. Он вернулся в комнату и обнаружил, что полки с бесценными кирпичами обрушились на кресло. Он чудом уцелел, поднявшись с него несколько секунд назад. Старик сиял и буквально вопил о втором рождении, борода его торжественно развевалась на ветру, и если бы рядом в этот момент прополз ребенок, для пущего эффекта заново рожденный философ наверняка взгромоздил бы на него ногу. В моей голове мгновенно родилось продолжение истории. Заинтригованный произошедшим, старик медленно подходит к креслу и вдруг замечает в горе книг один неожиданный томик, который настолько завладевает его вниманием, что, забыв обо всем, библиофил пристраивается на подлокотнике кресла и углубляется в чтение. За этим занятием его и застает вернувшаяся с работы супруга. Наблюдая за хорошо знакомым 2017.6.20 Она… появляется с опозданием, звоня предупредить, когда я уже замечаю ее на улице. Все те же суетливость и усталость, граничащая с предельной измученностью. Мы заходим через главный вход. Холл без посетителей. Что вы хотели, ребята?.. Пока она путано объясняет охраннику, я внутренне улыбаюсь: ей 27, мне 34 – все еще ребята. Для таких, как мы, предусмотрен другой вход – со двора. Обходим здание. Снова рамка детектора, еще один охранник, лестница на второй этаж. Она словно вот-вот упадет в обморок. Какое раскрепощение – больше не обращать на это внимания. За конторкой приятная дама, с профессиональной вежливостью принимающая у нас одни бумажки и выдающая другие. Бездушный механизм бюрократии, но как напоминает настоящего человека. Когда все заканчивается, я оставляю ее в холле возиться с документами: папка… одна, другая… затем рюкзак… Прекрасно знаю, как это может затянуться. К счастью, мы уже обо всем договорились. Я прощаюсь и спешно спускаюсь по лестнице. Какая удача, что теперь можно поступить так просто. Он… постепенно превращается в человека, которого я не знаю. Странные чужие жесты, никогда за ним не водившиеся. Особенно в момент раскрепощения. Я заметил, что во время разговора он стал закрывать глаза. От удовольствия? лени? И, когда ему кажется, что он рассказывает нечто остроумное, то так поводит плечами… Соединение запущенности и инфантильности… безобразно огромный ребенок. Кажется, он уже смирился с участью неудачника, хотя и подавал надежды на старте. Пустая жизнерадостность, глупые разговоры на одни и те же темы. Я вроде как привык к этому отупляющему штилю, но тут вдруг новые манеры, когда он закрывает глаза и буквально пританцовывает, сидя на табуретке. Его и без того безнадежное обаяние пополнилось дополнительными извращениями. Он все больше напоминает скучную женщину. Однако мне противен не его нынешний облик, а то, что раньше было совсем иначе. Что тот приятный, подающий надежды юноша превратился в этот жуткий обмылок взросления. Картинное постоянство 2017.7.22 Я часто натыкаюсь на знакомых, но почти никогда не испытываю желания с ними заговорить, обнаружить свое внезапное присутствие. Полагаю, это взаимно, поэтому упущенное общение легко и безболезненно просачивается между пальцев. Недавно видел на улице двух бывших приятелей. Всего несколько секунд наблюдений, которые навели меня на странные размышления. Первый – бывший однокурсник. Мы близко сошлись, особенно на старших курсах, и я общался с ним еще несколько лет после окончания университета. Однокурсник весьма комично сочетал аккуратность с грезами о брутальности. Он напоминал смазливую девушку – совсем не то, кем хотел казаться. Наше регулярное общение закончилось в каком-то баре на Октябрьской, куда он пришел в длинном черном плаще. Рассказывал о новой работе с перспективами и хорошей оплатой. Его неожиданное пижонство отдавало нелепостью – однокурсник пил вино, с неодобрением посматривая на мой пивной бокал и с еще большим неодобрением – на мои стопки виски. Было понятно, что разговаривать нам уже не о чем, да и незачем. Однако важный нюанс. Тот плащ, что так удивил меня десять лет назад, именно в нем я на днях и увидел однокурсника. Разумеется, это был другой плащ, но абсолютно идентичный тому, что висел на нем в баре. И все остальное было тем же самым. Спустя несколько дней я наткнулся на приятеля, с которым разошелся примерно в то же время. Нас связывали любовь к кино и коллекционирование редких фильмов. Пару лет мы регулярно встречались, с алкоголем или без, неплохо общались. Года два назад я наткнулся в Фейсбуке на его комментарий в дневнике третьего человека. Он резко отзывался обо мне в каком-то патологическом ключе, я даже не сразу понял, что это бывший приятель. Заглянул в блог синефила. А там типичная чепуха: фотокарточки с отпуска в обнимку с улыбающейся девушкой, неуклюжее околополитическое хихиканье, немного впечатлений о просмотренных фильмах (впрочем, небезынтересных) и прослушанной музыке. Но ту я вижу его самого - не текстуальную репрезентацию - завернутого в черную куртку а-ля натовка (на улице +25), которая все так же, как и десять лет назад, висит на нем, как на обглоданных костях. Словно не было никакого промежутка, и мы расстались всего неделю назад. Надо ли говорить, что все остальное в его облике также укладывалось в образ из прошлого. Получается, в возрасте между двадцатью и тридцатью годами, обоим моим приятелям удалось нащупать некий идеальный образ, воплотившийся в одежде определенного типа, которую они нацепили на себя и приросли к ней изнутри. Пока это укладывается в тренды массовой культуры, такая анахронистическая статика почти незаметна. Но пройдет еще немного времени, и она будет восприниматься совсем по-другому. А в конце концов и вовсе превратится в проявление старческого слабоумия. Можно обернуться половой тряпкой и сидеть целыми днями на лавке у подъезда, как это принято в России. А можно всю жизнь проходить в одной и той же куртке, которая так шла тебе в двадцать лет. Фантики чувств 2017.8.16 Кто-то находит несчастную кошечку или голодную собачку, приносит ее домой, фотографирует, сочиняет слезливую историю о мытарствах животного и объясняет в соцсети, какая эта кошечка или собачка умная и добрая. В конце концов расчувствовавшийся благодетель предлагает кому-нибудь ее забрать. Жизнь подбирателя всегда сопряжена со сложностями, мешающими оставить животное у себя. У него или аллергия, или маленькие дети, или уже сорок четыре кошки, что живут вместе с ним, и сорок пятая как кость поперек горла – совсем невмоготу. Каждый раз находятся впечатлительные читатели, которые влюбляются в кошечку или собачку по паре фотокарточек. Они спешно собираются и несутся на другой конец города, чтобы забрать горемычное животное с собой, подарив ему второй шанс. В то время как в их собственном дворе каждую неделю появляются все новые выводки котят. Просто про них еще не успели написать в Фейсбук. Однако они действительно живут у них под боком, можно увидеть прямо из окна. Удивительно, но даже сантименты приходится заворачивать в яркие обертки, чтобы на них хоть кто-нибудь обратил внимание. Заплаты реальности 2017.8.17 У некоторых людей есть странная особенность повторять одни и те же мысли, которые ни на кого не производят впечатления. В сознании дубликатора увязает банальная идея и выныривает, реагируя на ключевые слова. Мой отец, как только речь заходила об автомобилях или дорожном движении, неизменно повторял, что в крупном городе на маленькой машине ездить опасно. Никто с ним никогда не спорил, просто никак не реагировали, что не мешало отцу раз за разом озвучивать свой трюизм. Мой брат не так давно разгадал тайну образования пыли в помещениях. Оказывается, она выделяется из самого жильца. Ходит человек по комнате, а из него сыплется пыль. Если не пускать жильца в помещение, там и пыли никакой не будет. Заметив пыль, брат, как зомби, повторяет, что она из-за человека, что это его организм осеменяет пространство, расшвыривая микроскопические частицы вокруг себя. Идея могла бы показаться оригинальной, если бы я не знал, в какого пентюха обратился в последние годы брат. То ли дело один мой приятель, назовем его Олег. Как-то у меня в гостях он признался, что уже полгода ничего не ест, не употребляет спиртного и не курит. При этом Олег сидел за столом с тарелкой бесхитростной еды, бокалом вина и зажженной сигаретой в руке. Да, он ел, пил и курил, причем одновременно, считая, что ничем таким не занимается, что он аскет. Учитывая полное отсутствие чувства юмора у Олега, можно с уверенностью назвать его наблюдение оригинальным. Конечно, подобная оригинальность отдает умственным расстройством, но она уж точно интереснее пустых клише, пытающихся испоганить реальность безобразными заплатами. Бесконечное путешествие Льва Додина Вчера побывал на вечере Льва Додина в театральном музее Бахрушина. Оказался я там практически случайно, причем под самый конец. И наблюдал происходящее скорее как антрополог, а не заинтересованный слушатель. Вечер снимали для ТВ, телевизионщики сновали туда-сюда, разительно отличаясь от студентов-театралов, пришедших в каком-то невообразимом количестве. Телевизионщики ругались: Додин давно вышел за временной лимит, на его микрофоне села батарейка, и они не знали, как тактичнее к нему подобраться и заменить батарейку. В итоге заслуженный театральный деятель минут двадцать говорил без аудиофиксации, практически в никуда. Тогда уже перешли к ответам на вопросы, и меня поразило, с какой неряшливой болтливостью Додин меняет темы. Собственно, он даже не заботился об ответах, просто продолжал вещать в свободной импровизации. А ведь это довольно распространенная манера, когда спикер не в состоянии закончить говорить. Его приходится перебивать или обрывать, но сам он, словно игрушечный паровозик, будет бежать по колее, пока не выключат свет (а в некоторых случаях продолжит даже в темноте). Лекторы готовы копаться в микроскопических различиях между словами “потрясение” и “сотрясение” и при этом наобум пользуются союзами, фиксирующими логическую структуру предложения. При такой непринужденности, свидетельствующем об отсутствии дисциплины речи, ждать обозначения концовки не приходится. Мысль больше неподвластна структурным ограничениям, она не имеет ни истока, ни завершения, фраза кусает себя за хвост и, подобно ленте Мебиуса, существует в бесконечном рециклировании, нескончаемом самоповторе. Кажется, это и называется гуманитарным дискурсом. Расцветающим, когда за него берутся не просто гуманитарии, а культурные деятели. Носороги превращаются в специалистов по носорогам. И обмениваются друг с другом научными изысканиями. Почти все книги Льва Додина называются “Путешествие без конца”. Отличный автосарказм, если бы только носороги были восприимчивы к сатире. Семьи на улице 2017.11.2 - Ну не надо, мама, я дома завяжу, - флегматично сопротивлялся инфантильный тюфяк лет сорока, пока старушка-мать, склонившись, завязывала ему шнурки. Когда я замечаю семьи на улице, то рука невольно тянется к наградному вальтеру. Боязнь тишины 2017.12.1 Последний день в Петербурге прошел наиболее продуктивно. Прочитал за вечер и ночь две книги (чуть больше 500 страниц): первая - о современном искусстве, вторая - документальный роман о петербургском андеграунде и его преображении в субкультуру техно. Первая неожиданно произвела хорошее впечатление и понравилась больше второй, но сейчас не об этом. В последнее время чтение все больше контрастирует с разговорной речью. За исключением нескольких собеседников, разговоры кажутся либо пустой забавой, либо они совершенно невыносимы. Моя терпимость к болтунам тает на глазах. Мало того, что им незнакомо понятие дисциплины, хоть сколько-нибудь осмысленной подачи информации, вдобавок они с трудом вербализуют мысли, заменяя четкость многократным повторением одних и тех же пассажей, нисколько не проясняющих содержания. Но даже это еще не все. Определенный тип людей не может удержаться от болтовни даже в моменты, когда следует слушать. Им непременно нужно комментировать всю полученную информацию. Причем непонятно, занимаются они этим для себя или для окружающих, считая, что, в отличие от них, остальные могут что-то неправильно понять. Возможно, причина такого невроза коренится в страхе остаться наедине со своими мыслями. В сущности, это даже не мысли, а увечные обрубки, от которых необходимо избавиться, чтобы не отравить сознание. В таком случае, болезненную болтовню можно считать аналогом радиации. Ошметки непереваренных мыслей исторгаются из говоруна помимо его воли, он просто не может с этим справиться, а возможно, даже не понимает того, что с ним происходит. Это как дыхание больного человека: перестать дышать невозможно, но это приводит к заражению остальных. Люди, внезапно превратившиеся в несмолкаемое радио. Моя подруга — феминистка 2017.12.10 Феминизм есть данность, с которой бессмысленно бороться, он пробьется без всякого вашего одобрения. Вот и моя подруга обнаружила свои феминистские интенции, сделав предметом обсуждения общие места взаимоотношения полов. Эти темы, действительно, могут казаться банальными, но для феминисток они имеют первостепенное значение. И с этим, увы, приходится считаться. Как с этим будем считаться мы? Сейчас расскажу. Важнейшее значение обрели феминитивы (насильственно образованная женская форма от устоявшейся мужской: авторка, соплежуйка, специалистка). Редакция “Опустошителя” даже разработала приложение для смартфонов, позволяющее слышать фемино-корректную речь за счет добавления недостающих звуков. То есть вы ловите собеседника в видоискатель, и приложение, анализируя речь, достраивает ее до корректной. Очень удобно. Не менее продуктивно оно работает с текстом, добавляя забытые буквы к нужным словам. Здесь все особы женского пола — редакторки, наркоманки и геометрки, а не их усеченный мускулинный вариант. Далее: проблема идиотизма. Дело в том, что, даже будучи женщиной и феминисткой, можно оставаться идиоткой. Феминизм, к сожалению, не добавляет ни унции к интеллекту. Поэтому большая часть полемики сводится к неправильно сформулированным вопросам, аморфной аргументации и прочим прелестям расслабленного сознания. С этим наше приложение (которое, кстати, называется “Феминитивка”, его можно скачать на Google Play) не работает, здесь придется изворачиваться самой. Моя, вынесенная в заглавие подруга, считает язык репрессивной системой, навязывающей определенные паттерны мышления и поведения. Необходимо говорить правильно, чтобы мыслить и поступать правильно. Что забавно, впервые в популярной культуре я познакомился с этой идеей в текстах Уильяма Берроуза. Который, будучи гомосексуалом и наркоманом, никогда не стеснялся употреблять слова вроде ‘пидор’ и ‘нарколыга’. Вдобавок, Берроуз был активным женоненавистником. Конечно, здорово, что его дискурс перенимают политически-корректные оппоненты типа феминисток, неуклюже приспосабливающие его под свои нужды. Берроуз выступает здесь мужским божеством, с которого берут пример все остальные. Тело без органов и его пиявки. И наконец третий аспект феминизма. Он наиболее общий и выходит далеко за рамки нашей темы, однако мы рассмотрим его преломление, сужение. Когда-то я наткнулся на распаленного политического блогера, который гордо признавался, что был прав во всех ключевых вопросах. Это продемонстрировало время, которое, как известно, лучший арбитр. Блогер противопоставлял себя более известным персонажам, которые, в отличие от него, ошибались. А он не ошибся ровным счетом ни в чем. Тогда я подумал, что часто ошибочное мнение любопытнее правильного. Просто потому, что искажение исходит от интересного человека, а прямая, ‘правильная’ трансляция — от ничем не примечательного блогера. Я интересуюсь любыми заблуждениями, если они исходят от сложных людей. И здесь нет никаких ограничений. Содержание может настолько увлекать, что становится безразлична его сердцевина. Какая, в сущности, разница, между позициями Мисимы и Юнгера, Ленина и Троцкого, Соланас и Виттиг, если они настолько завладевают вашим вниманием?.. Остается только слушать, забыв о категориях корректности и истинности. В добавление к сказанному… В той области, где я мог бы считаться профессионалом, то есть в математике, вопросы корректности задвигают в глубь, когда дело касается ‘открытия’. Открытие есть мистическое прозрение, никак не выводимое из той суммы знаний, которой мы располагаем. Это озарение. Математик озвучивает нечто настолько дикое, что вводит слушателей в замешательство. Однако, если это настоящее открытие, а не просто таинственная белиберда, спустя годы коллеги ученого выстраивают к нему мостики обоснований, пользуясь тем языком (областью математики), к которому привыкли. Так нечто запредельное, трансцендентное присовокупляется к массе знаний, в которой мы копошимся исключительно тавтологиями, единственной формой корректного перехода от одной мысли к другой. Хочу верить, что феминизм, пока выряженный в одежды идиотизма, станет такой областью, оторванной от суммы наших знаний. Со временем он превратится в ее составную часть. И чем радикальнее феминизм станет манифестировать себя, тем интереснее будет наблюдать за его вторжением. Не вижу в этом ничего дурного. Однако… посмотрим, что из этого выйдет.
Бестактная тактичность 2017.12.18 Мой отец любил прицепиться к какой-нибудь мелочи из разряда второстепенных деталей этикета и, раскручивая ее, устроить безобразную сцену с воплями и угрозами. Чаще всего это происходило за столом во время торжеств. Отец вдруг вспоминал, что он сын дипломата и имеет представление, как должны быть расставлены столовые приборы или еще что-нибудь в этом роде. Призыв к тактичности обращался полной потерей такта, бесшабашным неприличием. Если все происходило дома, отец лежал в халате на диване. Он отстранялся от своего несоответствия этикету в пользу стороннего бесплотного комментатора. Пока я был подростком, поведение отца меня возмущало, после стало забавлять. Я часто перекладывал увиденное на литературную подошву, используя для вдохновения и как художественный материал. Меня привлекает бестактность. Вопреки распространенному суеверию, вся литература выстроена вокруг бестактности. Сам факт того, что писатель подсматривает чужие жизни, а потом беззастенчиво излагает их на бумаге, таит для благовоспитанного обывателя массу неприятных переживаний. Однако случай моего отца это не просто отсутствие такта - отцовское негодование застает его на пути к этикету, он взрывается именно из-за недостижимости высоких стандартов. Скажем, отец выводит десятилетнего сына “в общество”. У какой-то дамы выпадает из рук носовой платок, который опускается к ногам мальчика. Тот не обращает на дамский платок внимания, и тогда отец при всех отвешивает ему оплеуху. Это и есть такт, сквозь который прорывается бестактность. Здесь нет лицемерия или фальши, но присутствует нечто завораживающее, ведь подобные люди совершенно не понимают, что с ними происходит, где наступает разрыв между намерением и действием. Им хочется мастерски соблюсти все правила хорошего тона, а вместо этого они впадают в буйство неприличия и выставляются посмешищем. Если бы я показал этот текст отцу, заменив слово “отец”, скажем, на “дядя”, он бы ни о чем не догадался. Только поинтересовался бы, какого дядю я имею в виду. И, возможно, предложил бы пару вариантов. Эта кромешная тьма, слепое пятно, в которое попадают определенные аспекты, казалось бы, совсем бесхитростного существования, и есть самое загадочное в моей истории.
История о сдержанности 2018.2.11 Вчера вечером в московском кафе. Компания за соседним столом, упрятанным в полу-кабинет, справляет день рождения. В какой-то момент я замечаю, что один из гостей обнажился по пояс. Он сидит в самой глубине стола, и решительно никто не обращает на него внимания. Когда торжество подходит к завершению, и все начинают собираться, то, как это заведено у пьяных компаний, они беспрестанно шмыгают туда-сюда, выходят на улицу, потом возвращаются, поторапливая друг друга. Пока один из мужчин не замечает разоблачившегося товарища. Вначале он просто призывает друга одеться, обещая суровую расправу в случае неповиновения. Я не могу смотреть, объясняет он, как голый друг позорит меня и всех нас, быстро надень штаны. Мой угол обзора не позволяет увидеть, что посетитель обнажился настолько результативно. Я обнаружил это, лишь когда совесть компании перешла к громким обсценным воплям, которые вскоре переросли в драку. Друзья, одетый и раздетый, едва не свалились на стол. Посуда отчаянно визжала, но не дамы, привыкшие к подобным завершениям. А ведь, если бы ответственный гражданин не поднял столько шума, на его позор никто бы не обратил внимания. Даже я, ценитель подобных экстравагантностей, не придал полуголому господину особого значения. Моя спутница, когда я сказал ей о нашем соседе, и вовсе приняла это за шутку. А кроме меня его никто и не видел. Но публичность все перевернула. Грубый скандал со свалкой на недоеденных блюдах оповестил о том, что следовало скрыть, всех посетителей заведения. Тайное стало явным силами тех, кто так его стеснялся. История о сдержанности, терпимости и насилии, обернувшаяся их противоположностями... Украинга 2018.3.24 - Вадим, почему вы так не любите украинцев? - спросила меня Инга фон Бергман на приеме у министра культуры. - Я их не то что не люблю, - сказал я, - я их буквально ненавижу. Ненавижу их украинство. - Так вы фашист, мой друг, - попеняла мне Инга, пока министр культуры тактично клевал носом. - Еще какой. Инга потянулась. Инга поправила волосы. Инга взглянула на меня. Инга наконец отломила дольку шоколада. - Вы ненастоящий фашист, - сказала она. - А какой же? - Русские не бывают фашистами. Это итальянское явление. Как пицца. Свой разинутый рот вы же не называете черной дырой, так и свою ксенофобию не называйте фашизмом. Маринетти выступал против спагетти, из-за которых итальянская нация раздалась в объеме, а вы против чего выступаете, русские? Против сала? Его никто в мире, кроме вас, не знает. Никому и в голову не придет, что сало кто-то ест. Вам, доморощенным русским фашистам, не поверят, что украинцы обжираются салом до потери сознания. Я вот, например, сала практически не ем. Министр культуры на мгновение открыл глаз и показал мне зрачком, чтобы я налил Инге еще вина. - Вы так любезны, - сказал я, - что мне кажется нетактичным наливать в ваш стакан без спросу (а мы пили из огромных стаканов, похожих на ведра). Вы на какую четверть украинка? - На правую верхнюю. Вадим, вы могли бы обойтись без своих причиндал? Вот и я без своего украинства не могу. Я буду визжать, если вы меня лишите этого казуса. Вы же так не сделаете? - Посмотрим. - Министр культуры подарил вам альбом с его последней выставки. Не могли бы вы побыть немного благодарным соотечественником министра и закрыть глаза на мою национальную принадлежность? - Вы имеет в виду, мог бы я не замечать вашей четвертинки? - Ну, хотя бы… И тут нам на головы начинают сыпаться картины, которые местный художник привез с выставки. Они прилипают к нашим лицам, словно капли дождя к раскаленным скалам. Инга такая красивая. А министр культуры грузен и совершенно не проснулся. День рождения барона Эволы В этот день, 120 лет назад, родился Юлиус Эвола, радикальнейший критик современности, итальянский дадаист, эрудит восточной Традиции и альпинист. Сбросив бремя навязчивой итальянской семьи и христианского окружения, юный Эвола ворвался в мир как чистый ниспровергатель и нигилист. Но вместе с опытом пустоты барон осваивал духовные практики Востока, которые привели его к важнейшей фигуре интегрального традиционализма - Рене Генону. Наряду с Геноном, который вскоре принял ислам и перебрался в Каир, Эвола считается родоначальником этой ветви традиционализма. Он сошелся с фашистами, а потом оппонировал им справа. После II Мировой войны барона судили, но Эвола настолько убедительно опроверг все доводы обвинения, что его оставили в покое. Гуляя во время бомбежки, под занавес военных действий, барон получил осколочное ранение. Он чудом сохранил жизнь, однако остаток дней вынужден был провести в инвалидном кресле. Вместе с парализованной нижней половиной Юлиус Эвола отбросил и политические притязания. Мирская власть его больше не интересовала, на сцену явился набор идеологем, которые барон назвал аполитеей. Интеллектуальный авторитет Эволы рос до самой его смерти. Да и после смерти продолжил расти, чему мы явные свидетели. В монокле барона больше революционности, нежели во всем протестующем отребье вместе взятом. Жан Парвулеско вспоминал: иногда, стоило Эволе увериться, что его никто не видит, барон поднимался с кресла и делал то, что было удобнее сделать стоя. Саркастический розыгрыш проведения, обездвижевшего последнего актора западной мысли, давал сбои, которыми так ловко пользовался Юлиус Эвола. Под конец жизни он снова вспоминал дадаистскую молодость, распространялся о ней в интервью. Уверен, Эвола и сейчас с удовольствием рассказал бы нам что-нибудь интересное, шмыгнув к графину с коньяком, как только мы бы вышли из комнаты. С днем рождения, барон. Девочки из телефонов 2018.8.2 Бывают такие девочки, которые живут исключительно в своих телефонах. Эти девочки могут быть разного возраста, самого разного пола и социального статуса, они могут быть красивыми или так себе, глупыми или умными, среди них попадаются пятиклассницы, манекенщицы, менеджеры и даже отцы семейств. Главное что объединяет всю эту пропасть девочек, это безудержная потребность в связи. Среда их обитания – мессенджеры, соцсети и прочая виртуальность. Поэтому девочки питаются ла йками, комментариями, пустым трепом с преобладанием смайликов. Девочки из телефонов – это новая версия тамагочи. Слегка доработанная и выпущенная по другую сторону экрана. То есть новый тамагочи теперь как бы сам хозяин девайса, но его поведение полностью совпадает с поведением тамагочи внутри девайса. Это можно считать главным социальным достижением научно-технического прогресса. Искусственный интеллект родился не внутри программы – но программа перепрограммировала интеллект естественный, превратив его в искусственный. Когда девочки куда-то приходят – в клуб, кинотеатр, на лекцию или в музей – они продолжают существовать в своих телефонах, лишь изредка бросая рассеянные взгляды вокруг. Когда девочки встречаются друг с другом, они все равно исключительно в своих телефонах, могут обменяться за всю встречу парой ничего не значащих фраз и разбежаться. Девочка из телефона, новый тамагочи, это и есть постчеловек, от которого ждали сверхспособностей, но видите, как все вышло… Согласен, глупо получилось. В пузырьках лимонада 2018.8.15 Мне очень нравится один рассказ Маруси Климовой (называется он, по-моему, «В пузырьках лимонада») о том, как в детстве она ходила на елку. Марусе было тогда лет семь или восемь, родители уехали в гости, и девочку должна была отвести бабушка. Которая, как положено, одела Марусю, а потом, сказав «Много не пей», выставила из квартиры. Маруся не знала даже, в какую сторону идти. Она вышла из подъезда и в своем нарядном платье, спрятанном под толстой шубой с не сгибающимися рукавами, побрела куда глаза глядят. В голове крутилось бабушкино «Много не пей». Почему она должна много пить, недоумевала Маруся. Зачем? Через полчаса девочка оказалась у какого-то не то театра, не то борделя. У входа толпились люди в красивых костюмах, и у каждого в руке был бокал с пузырящимся напитком, по всей видимости, лимонадом. Маруся зашла внутрь. Девочку только спросили, где ее родители. Она неопределенно махнула рукой, после чего Марусю препроводили в гардероб, где она сняла свою дурацкую шубу, оголив нарядное платье. Оно, конечно, было не таким элегантным, как у здешних дам, но тоже ничего. Блуждая по залу, Маруся наткнулась на столик с бокалами. Специальный мужчина в черном фраке разливал лимонад из большой красивой бутылки. Маруся взяла бокал и отошла в сторону. Напиток пришелся ей по вкусу. Девочка поспешно осушила бокал, спрятала его за штору и снова подошла к чудесному столику. Никто не заметил, что она берет второй бокал, поэтому, на всякий случай, Маруся взяла сразу два. Первый ушел в легкую, а второй – еще лучше. Девочка снова направилась к столику. Но теперь столик куда-то передвинули, и ей пришлось потрудиться, чтобы снова его найти. Маруся попыталась унести сразу четыре бокала, повалив несколько соседних. Специальный мужчина в черном фраке бросил на нее осуждающий взгляд, причем лицо его подергивалось и какими-то дублями беспрестанно отслаивалось. Приведите вначале голову в порядок, посоветовала ему Маруся. Ей все-таки удалось унести все четыре бокала, которые она пила долго и сладострастно, пока не очнулась на диване в окружении тех самых элегантных дам с испуганными глазами. Всех их интересовало одно – где Марусины родители. Девочка попыталась ответить, но странным образом, стоило ей начать фразу, как та начинала вилять совсем не так, как задумывалось, слова коверкались и получалась какая-то абракадабра. Тут-то девочка и вспомнила бабушкино напутствие. «Маруся, ты много не пей». Или она сказала «слишком много»? Какая все-таки умная бабушка, а девочка считала ее такой недалекой и устаревшей. Маруся закрыла глаза и провалилась в приятный детский сон, заполненный пузырьками лимонада. Репутация Гриценки 2018.8.21 Наткнулся на фото с Александром Гриценко и другими писателями, облюбовавшими смешную премию «Дебют». Лет семь назад Гриценко служил поверенным Куклачева и в этом качестве подал в суд на Мишу Вербицкого, на сервере которого нашел стихотворение третьего лица, обыгрывающее садизм Куклачева. Все здесь напоминает анекдот. Литератор подает в суд на стихотворение, а один из лучших отечественных математиков вынужден тратить время на тяжбу по поводу чести и достоинств а кошачьего клоуна. В сети имя Гриценки давно стало нарицательным: так называют предельно циничных идиотов, услужливых дураков новых отношений. Nothing personal, only business. Наткнувшись на Гриценку в Фейсбуке, что весьма нечасто, я зашел к нему на страницу и обнаружил, среди прочего, кадр из «Ежика в тумане» с хрестоматийным диалогом Ежика с Медвежонком. Есть мнение, что произведения искусства воспитывают человека не только эстетически, но и этически. Все это, конечно, чушь. По утрам Гриценки смотрят самые добрые советские мультфильмы, а после обеда превращаются в деловых партнеров каннибалов. Цирки, подобные Куклачевскому запрещены практически повсеместно. Потому что мало кто верит в то, что кошки выполняют трюки из одной любви к искусству. Но какая разница Гриценке? Он уже получил необходимую порцию добра с мультиком Норштейна, теперь можно заняться и делами. Вечером же, после работы, Гриценко заходит в Фэйсбук и подписывает какую-нибудь петицию о закрытии недобитого контактного зоопарка. Хорошая репутация превыше всего.
Жизненный цикл тутового шелкопряда 2018.11.13 Вначале из яйца появляется гусеница. Около месяца она ползает в поисках листьев шелковицы и растет. Затем шелкопряд окукливается и опутывает себя коконом – продуктом переработки листьев шелковицы. Через пару недель из кокона должна появиться бабочка. Бабочка живет всего несколько дней. Она ничего не видит, не способна питаться и летать. Единственная функция бабочки – отложить яйца, чтобы передать эстафету бессмысенности. Однако большинству этих дисфункциональных уродов не суждено появиться на свет – коконы собирают и помещают в кипяток, чтобы затем распутать в километровую шелковую нить. Какое трагическое сходство с человеческой жизнью. Ребенок - это клубок возможностей, которыми мало кто сумеет воспользоваться. Вырастая, человек все теряет – кого-то варят в кипятке, а кто-то превращается в бабочку, не умеющую летать, видеть, хотя бы питаться. Человек как фабрика по производству шелка, всю выгоду которой присваивают себе третьи лица. Польза людей – всего лишь побочный продукт старения. Мировоззрение Акакия Акакиевича 2018.12.6 Одна моя приятельница, девушка прогрессивных левых взглядов, в некоторой степени даже радикальных, любит скандалить с обслуживающим персоналом – официантками и таксистами, как наиболее часто ею встречаемыми. Правда, приятельница, растворенная в левой идее, напрочь лишена интеллектуального аппарата. Поэтому свою природную истеричность объясняет в терминах эксплуатации и угнетения. Левая радикалка считает, что таксисты и официанты, эти щупальца капитала, угнетают лично ее, человека труда. Схожей периферийностью мышления обладали юные аристократки в дореволюционный период, сталкивающиеся с несправедливостью мироздания исключительно в общении с прислугой. Слуги, мол, эксплуатируют их самочувствие, настроение и вообще способность к существованию. Увы, моя подруга ничего внятного придумать не смогла, в отличие от Алины Витухновской, афористично сформулировавшей притязания самой себя и всех ей подобных (цитирую по памяти): я не хочу правильно – я хочу, чтобы было по-моему. Как известно, глупость пропорциональна невосприимчивости общих идей. Идиот не способен рассуждать в широких категориях, усваивать идеи, апеллирующие к группам, превышающим его ближайшее окружение. И даже ангажированный идиот – неважно каких взглядов – с удовольствием обменяет ‘правильное’ на ‘по-моему’. Наше почтение госпоже Витухновской, вооружившей бессловесную человеческую скотину лаконичной формулой. Требуйте всего, сразу и только для себя. У маленького недалекого Акакия Акакиевича теперь есть собственные поэзия и политическая философия. Гендерные исследования евы 2019.1.23 Падение человека и его изгнание из рая обычно связывают с дьяволом и яблоком познания, которое нельзя было пробовать ни при каких обстоятельствах. Однако, прежде чем змей предложил Еве яблоко, эту Еву смастерили из ребра Адама. И сделал это никто иной как бог. Без сего нелепого факультативного дополнения жил бы Адам до сих пор в раю. Но обоих выгнали. Адам устроился на работу, а Ева стала плодить в муках потомство. Так начинается история человечества. А то напряжение, которое в озникает между мужчиной и женщиной, решили называть смешным словом ‘отношения’. До недавних пор ‘отношениями’ интересовались только евы, адамы занимались другими вопросами. В помощь евам придумали психологию и гендерные исследования. Теперь любая ева, умеющая читать, может оторваться от грязных тарелок и заявить, что она тоже, в некотором роде, человек, ссылаясь на последние достижения postmodern science. В принципе, всех ев в той или иной степени можно считать учеными, ведь ‘отношениями’ они занимаются на протяжении всей жизни, практически не отвлекаясь ни на что другое. Это сродни вегетарианству, здоровому образу жизни или самосовершенствованию: бытие или ничто. Однако некоторые евы не только размышляют, но способны еще и обозначить выводы. Они - ученые вдвойне, самые ценные из ев. Недавно одна такая удвоенная профессорка рассказала в Фейсбуке о “тревожных звоночках в отношениях”, которые вывела из собственного опыта. В исследовании 18 пунктов. 18 неприятных симптомов, заставляющих еву скукоживаться и ждать неминуемой расплаты за невежество и пассивность. Это можно назвать главным итогом гендерных исследований: отныне евы воспринимают адамов, в которых как бы влюблены, социологически. Сколько адамов прошло через объятия профессорки, чтобы выжать из них 18 тревожных звоночков? Все-таки социология - наука о массах, а не о паре влюбленных, поэтому и любовных объектов нужно пропустить через себя в изобилии, иначе не получится исследования. Надеюсь, наша ева не остановится на достигнутом и продолжит опасные изыскания. Будет и 36 звоночков, и 72, и 144. Нужно еще многое успеть, прежде чем профессорке пропишут успокоительные и отправят на покой. Или, не приведи Господь, она заразится какой-нибудь неизлечимой мерзостью. Рециклирование Холокоста 2019.1.28 Михаэль Дорфман написал, что в Израиле работает клиника по смене национальности с еврейской на любую другую. Ген еврейства полностью сосредоточен в носу, поэтому операция заключается в замене одного носа другим. Еврейский нос отрезается, а на его место пришивается новый: английский, испанский, китайский – по выбору. Эти отрезанные носы куда-то нужно девать. Но в Израиле еврейские носы не пристроить, поэтому их экспортируют в другие страны. В России тоже существует одна ве теринарная клиника, которая, помимо операций на кошках и собаках, пришивает желающим еврейские носы. Носы делятся на три категории (по мере убывания ценности):
- нос жертвы Холокоста, - нос потомка жертвы Холокоста, - обычный еврейский нос.
Первая категория доступна разве что миллиардерам. Вторая доступна весьма состоятельному контингенту. А третья… это и есть евреизация широких масс, о которой писал Луи-Фердинанд Селин, друг животных. Пересадить обычный еврейский нос стоит примерно столько же, как сделать аборт или вырвать зуб. Но и здесь таятся нюансы. Нос должен быть нотариально заверен, чтобы его могли вписать в ваш паспорт (а старый, соответственно, выписать). Нелегальные еврейские носы в качестве юридического основания не рассматриваются. Однако они рассматриваются так называемыми нацистскими реконструкторами. Последние рециклируют наиболее одиозные эпизоды Холокоста, в качестве евреев используя еврейские носы третьей категории без документов. Их конечная цель – затолкать в газовую камеру 6,000,000 еврейских носов (или 12,000,000 еврейских ноздрей) и… испепелить. Такие дела. «Не быть на позитиве» Жюли Реше 2019.3.2 Вчерашняя лекция Жюли Реше началась с того, что Инга фон Бергман попросила встать тех, кто считает себя красивее нее. Поднялись несколько девиц и сморщенная старушка в сером чепчике, тугая на ухо. - А теперь вон отсюда, мерзавки, - закричала Инга. Поднявшиеся устремились в коридор, опасливо переглядываясь. По иронии судьбы среди них оказалась и Жюли, ей тоже пришлось покинуть зал. Лекция оказалась под угрозой срыва. Пришлось возвращать Жюли, но не в качестве лект ора (в этом качестве ее уже изгнали), а как пианистку. Помните… у Елинек? Та самая пианистка, что резала себя бритвой во время мастурбации, нюхала салфетки с остатками спермы и великолепно исполняла Шуберта. Легкой и непринужденно Жюли провела лекцию в форме фортепьянного концерта с садомазохистскими элементами. В прошлом году она объясняла пользу фашизма в Сахаровском центре, а ныне сосредоточилась на проблеме истерии счастья, этом тоталитарном наморднике, который наши современники носят совершенно добровольно. И все это одной лишь игрой на фортепьяно, виртуозным перебором черно-белых клавиш в беспросветном углу музея Москвы. Импровизация удалась. После того, как Жюли захлопнула крышку, благодарные слушатели еще долго вырывали друг у друга микрофон, задавая самые нелепые вопросы. - Как внушить человеку ужас смерти? – поинтересовался Михаил Батин. - Нет у человека никакой смерти, - заявила Жюли, – своей, по крайней мере. Он знаком лишь со смертью других и бояться может только ее. А своей собственной смерти у человека нет. Он проживает в непроходящем ужасе, его терроризируют то счастье, то несчастье, ни на секунду не оставляя в покое. А вы, Батин, хотите навесить на запуганного бедолагу еще и ужас смерти, то есть выдуманного концепта, не существующего в реальности. Мало вам хорроров про выпотрошенные кишки, мало вам политических новостей и книжонок угрюмых психопатов вроде Эмиля Чорана. Я не буду прививать людям еще и ужас смерти. Даже не уговаривайте. Лекция окончена! Жюли направилась к выходу. Проворно подскочив, я скомкано извинился за Ингу, устроившую геноцид красоты с выдворением из зала, а потом отвел Жюли и Зои в кафе, где Михаил Батин, без пяти минут бессмертный, зарезервировал пару столиков. Жюли весь вечер ела котлеты, Зои играла в гильотину, Михаил пил виски из ведра, а мы с Ингой танцевали. Прочие были смущены и не отрывали глаз от кончиков ботинок. Сплошной шугейз. - Да развеселитесь вы хоть немного, идиоты беспозитивные, - увещевала Жюли, но тщетно: лекция дала всходы. Новые Ромео и Джюльетта 2019.3.6 Сегодня мы поговорим о том, как наши интенции не совпадают с действиями, ими обусловленными. Проделаем это на примере одной моей приятельницы Ксюши Т. Представьте потасканную бездельем и алкогольной зависимостью домохозяйку 40+, ленивую настолько, чтобы не затевать никаких перемен и довольствоваться уже имеющимся. Скука, нескончаемая депрессия и череда панических атак. Так вот, в черепной коробке дамы сохраняется еще какое-то количество мозга, который способен артикулировать. На гедонистическом уровне Ксюша так обозначает свои жизненные ориентиры: секс, алкоголь, юмор. Ксюша пристегнута к мужу, никак не отвечающему заявленным ориентирам. Они не занимаются сексом, он терпеть не может спиртное (особенно в сочетании со спутницей-алкоголичкой) и вряд ли преуспел в так называемом юморе. Пару лет Ксюша была прилеплена к любовнику Смолину А. И тот, что совсем уж смешно, так же, как ее муж, далек от алкоголя и юмора. А сексом, мне кажется, Смолин занимается прямо в брюках. Помните клиента борделя из “Дневной красавицы” Бунюэля? Который с жужжащей мушкой в бутылочке? От него разбегались все проститутки. Это и есть Смолин. Бедняга Ксюша изнывает из-за отсутствия плотской близости - ее нет ни с супругом, ни с любовником. Ксюша пытается преодолеть дефицит, вешаясь каждому встречному на шею, уединяется в туалетах, шмыгает за углы. Алкоголь лишь усугубляет ее влажность, делая совсем неприличной. Но никаких результатов настойчивость Ксюши не дает. Она все так же одинока и неудовлетворена. Блестяще выразив свои желания, Ксюша нисколько не приблизилась к их достижению. Вы скажете, что она - всего лишь баба, чего с нее взять. Но нет, кроме Ксюши есть и ее любовник Смолин, который отчаянно жаждал жениться на Ксюше, обзавестись семьей и детьми. Избрать для этих целей спившуюся фрустрирующую домохозяйку за сорок... представляется мне смелостью, граничащей с безрассудством. И ведь Смолин - не баба, как Ксюша, а биологический самец со всеми вытекающими последствиями. Однако его намерения точно так же расходятся с действиями. Оплодотворение, не спуская брюк, самка на грани лечебницы, тотальная несочетаемость, в том числе в отношении потомства. Бог мой! Феминистки хоть в чем-то победили: оказывается, идиотизм не зависит от гендера. Как приятно опроститься симультанно с женщиной. Ксюша и Смолин - новые Ромео и Джюльетта. |
