Алексей Овечкин (Виви)
Головастики
***
вчера я хотел подарить своей девушке щенка и вспомнил, что она не любит собак. сегодня я хотел позвонить своей девушке по телефону и вспомнил, что она не девушка. я подумал, что в будущем моя девушка все же полюбит собак, и вспомнил, что у меня нет будущего.
***
я вывалился из автобуса невинности, и меня окликнула красивая девушка, но теперь я был виновен перед ней, и должен был наказать себя чашкой кофе, который мы заказали в ближайшей кафешке.
нам назначали свидания, она приходила ко мне каждое вокресенье, и мы разговаривали через стекло, а потом с меня сняли всякие обвинения, и я разбил это стекло, а осколки ранили нас обоих.
***
он вошел в автобус следом за ней, и они сели друг против друга. у него в голове играла девятая бетховена, а у нее — лунная соната. у него в желудке был зеленый виноград, а у нее — зеленые мармеладки. они поменялись билетиками, когда ему достался счастливый, и она улыбнулась. когда у него заурчало в животе, она готова была поклясться, что это именно девятая бетховена. когда она высморкалась в платок, он был просто уверен, что это зеленые мармеладки. они не знали ничего друг о друге и доехали до конечной, потому что решили сойти на одной остановке.
***
он сидит на заметенной снегом скамейке и краснеет, когда прохожие кидают на него взгляд. никто не должен догадаться, что он выгуливает собственную шубу. наконец, он поднимается со скамейки и идет домой, а шуба покорно следует за ним. в шкафчике у него лежит пластинка нэт кинг коула, и он называет ее: “мамина память”.
Вальтер
Я похоронил своего пса за городом.
Он скончался после продолжительной болезни.
Я плакал.
Когда я приводил на квартиру друзей,
он не обращал на них никакого внимания
или презрительно уходил в прихожую.
Наверное, он был гомофобом.
Впрочем, он любил запах спермы,
жадно искал носом мои выделения
и слизывал лужицу с пола.
Он питался моим телом.
Он был моим кровным братом.
После смерти Вальтера я привел домой парня
и надел на него ошейник.
Парень ползал на четвереньках и скулил.
Я скормил ему банку тушенки,
которая осталась после собаки.
Когда я кормил его тушенкой, я плакал.
Потом парень спросил меня,
не помочиться ли ему на пол.
«Нет», — ответил я, —
«Ведь Вальтер был воспитанным псом.
Он всегда делал дела на улице,
даже когда был при смерти».
Я предложил вывести его в ошейнике на улицу,
чтобы побродить по нашим исхоженным тропкам,
но парень отказался.
Он оказался очень пугливым псом.
Тогда я расстегнул молнию,
достал член и стал дрочить,
а парень высунул язык и тяжело задышал.
Я почесал его за ухом.
Когда я кончил,
я заставил его вылизать пол,
и он сделал это с такой охотой,
что мне стало неприятно.
Я хотел, чтобы он меня трахнул,
но парень сказал: «Только не говори,
что ты трахался со своей собакой».
Я прогнал его.
Вальтер никогда не запрыгивал на кобелей,
а к сукам мы его не водили.
Он был старым девственником.
Я состриг с его тела клочок шерсти
и положил в коробочку.
Когда я умру, пусть меня похоронят
с этими волосками.
В собачью могилку я положил
свой старый носовой платок.
Там, на небесах,
он отыщет меня по этой примете,
и мы шагнем в вечность —
два друга, два кобеля,
два старых девственника.
Особый случай в Палермо
В Палермо (пусть это будет Палермо)
есть обувная лавка,
в которой продают телячьи отбивные.
Они познакомились у прилавка.
Она приценивалась к красным босоножкам,
он просил завернуть пару котлет.
“Вам очень идут эти котлеты”, -
смутилась она и тут же прикусила язычок.
“Невероятно аппетитные босоножки”, -
задумчиво погладил он лысину.
Они сделали покупки и разошлись
в разные стороны.
“Закрыто”, — перевернул табличку мальчишка
и прикарманил мелочь.
Потом сталкивались автобусы,
и врезались друг в друга пассажирские поезда,
и японские вороны-камикадзе атаковали
мирные истребители,
но ни одна паршивая газетенка
не выразила соболезнований
по поводу трагического столкновения
пары котлет и красных босоножек.
Собеседование
— Чем вы занимались до этого?
— Лежал на газетах в тени огромного дерева,
на котором были вырезаны
имена мальчишек,
и когда они подбегали,
чтобы бросить в меня камень,
я покупал его за пригоршню
мятных конфет,
которые падали в мой карман
из беличьих гнезд.
— У вас есть удостоверение личности?
— Чтобы путешествовать не нужен паспорт.
Меня били дожди, но не люди.
Из меня выдавливали слезу, но не глаз.
Когда меня просили остаться,
я целовал им ладони.
Когда они звали в постель,
я сжимал ладони в кулак.
Они ебали меня кулаком,
потому что таково
кулачное право любовников.
Они могли выставить меня за дверь,
как блюдце с молоком
для провинившегося кота,
но никогда — слышите? — никогда
не переходили на личности.
— Сколько вы планируете зарабатывать?
— Ровно столько, чтобы купить целый мир
и бросить его к ногам ребенка,
чтобы он отбил его
как футбольный мяч в пустые ворота,
и даже если судья скажет,
что были нарушены правила,
мы опротестуем это решение,
и мяч будет катиться,
и мир будет вращаться,
и ребенок спросит меня,
откуда это у белок
могут быть мятные конфеты
Заболел выстрелом в живот
Заболел выстрелом в живот. Снял носки в знак протеста против международного терроризма. Выпил чашечку кофе за толерантное отношение к геям. Закурил сигарету в поддержку детей-сирот. Подрочил за здравие нобелевских лауреатов мира. Позвонил бойфренду и сообщил ему о бомбардировке Хиросимы. -Да, — промямлил он без особой жалости. — Но это было так давно, а мне нужно отвезти на дачу родителей . -Ты не понимаешь, — ответил я. — Это происходит прямо сейчас, в эту минуту. Когда я положил трубку, оплавился металл, рухнули дома, сгорели деревья, погибли люди, кругом были мертвецы, и я думал, что теперь некому будет вытащить пулю из моего живота. Кофе и сигареты ничего не изменили в этом мире. Телефонный звонок не развернул самолет. Носки можно было и не снимать. Я выдернул шнур, выдавил стекло и выпал из внутренней Хиросимы как раз в тот момент, когда полисмены составляли акт капитуляции императора. У него оставалось Право на телефонный звонок, но я не хотел снимать трубку. В конце концов, для него это было всего лишь дорожное происшествие.
Сила воображения
в ее воображении он снимал самых крутых шлюх в городе, а потом гонял с ними по трассе Москва-Уренгой на спортивном автомобиле.
в ее воображении соседи давили вшей друг на друге, а когда вши пытались сопротивляться, они жестоко подавляли восстание.
в ее воображении прыщи были промыслом божьим, и на них надо было обжаривать макароны, чтобы дети росли и лопались от восторга.
в ее воображении те шлюхи, которых он снимал, были завшивленными и прыщавыми, а в Уренгое жили люди с песьими головами.
Яблочный освежитель
когда я вошел после него в туалет, в нос ударила струя воздуха, выпущенная им из освежителя, и именно этот яблочный аромат напоминал мне о тайне его маленькой какашки, которая стала гением этого места.
Бытовые приборы
1.
Они очень хотели иметь детей, но не знали с чего начать. Поэтому они взяли на воспитание маленький телевизор, и он стал членом их семьи. Потом у них появилась кофемолка, и они нарекли ее Кофемолкой. Через год они приютили пылесос, и от него было столько шума, что соседи кричали им: “Уймете вы, наконец, это чудовище?” Однажды в доме отключили электричество, в квартире погас свет, телевизор осекся и замолчал, кофемолка тоже смокла, даже пылесос перестал бурчать, и в этой ночной тишине, и в этом кромешном мраке, они прижались друг к другу, прислушались к своему дыханию и, кажется, поняли, с чего им тогда надо было начинать.
2.
У меня очень набожный холодильник. Он верит, что бог ниспошлет ему сырокопченых колбас, ананасовый йогурт и бутылку шампанского. Но чуда не происходит. Стиральная машина уверяет его, что никакого бога, на самом деле, нет, и грязное белье в ней появилось в результате Большого Взрыва. Настольная лампа не ввязывается в их дребезжание. Ее постигло внезапное озарение, и теперь она твердо знает, что свет есть страдание, а когда стиральную машину выключат, она будет пребывать в холодильнике. Зеркало в туалете поучает унитаз: “Что наверху, то и внизу”. Унитаз неохотно с ним соглашается. Посуда в раковине вообще договорилась до того, будто бы бог умер. Она написала об этом семичастный трактат, и теперь тараканы защищают по нему докторские диссертации. И только дисковый телефон размышляет об одиночестве бога – высшем из всех одиночеств. Я до сих пор поражаюсь мудрости этого телефона, который даже не догадывается, что он еще полгода назад был отключен за неуплату
Клоссовски с двумя собаками
мама познакомься с владом он умеет разговаривать без мата он читает клоссовски и жоржа батая влад, моя мама — святая
я его полюбил за батая и любовь к животным в сексе у нас все по нотам он брал смычок и играл главную партию пел матерно
читал мне стихи пополам со слезами потому что асадов слепой как моя мама любил фассбиндера и курил тоненькие сигареты требовал больше света
иногда он спрашивал меня — что тебе снится? я отвечал — лица. и еще пьер клоссовски с двумя собаками заплаканный
на часах было девять пи эм вечера и друг другу в глаза недоверчиво мама у влада определенно от умных книжек излишек.
потом он ушел и оставил на столе персик как одну из возможных версий а пьер клоссовски лизал мне руки со скуки
мама не думай много о владе он хочет стать американским солдатом из фильма райнера вернера наверное
Конина
я был голоден я взял с полки банку конины, потому что на ней не было магнитной полоски, и незаметно положил ее в карман сигнализация на выходе не сработала на улице я попытался открыть банку, но у меня не было ножа в этом городе вообще не бывает ножей я бил конину о камни, кусал губы и чуть не плакал я отшвырнул банку, пошел прочь, потом вернулся и положил конину в карман пальто
в этот момент из кустов выскочила большая черная собака, которая держала в пасти Господа я точно видел, что это Господь, всеблагий и милосердный собака подбежала к дереву, осмотрелась и стала рыть лапами землю, а Господь был у нее в зубах она положила Его в яму и закопала ее закончив свои дела, собака дико расхохоталась я стоял и тупо пялился
не знаю, где собака нашла Господа я никогда не искал Его я жду, когда Господь сам найдет меня я расскажу вам, как это случается сидишь на лавочке, пьешь пиво, а рядом останавливается навороченный мерседес, открывается дверца, и девица начинает блевать, она блюет снова и снова, а потом замечает тебя, вытирает с подбородка слюну и показывает фак, и на душе у тебя становится очень светло и просто, потому что ты знаешь, что сейчас Господь снова нашел тебя
я не стал запоминать дерево, под которым зарыт Господь я пошел прочь и с каждым шагом все дальше и дальше удалялся от Господа и знал, что никогда не вернусь сюда я был самым обычным парнем и знал, чего мне искать: опытных женщин глоток дешевого портвейна неожиданные встречи сногсшибательные приключения нож, чтобы вскрыть эту чертову конину нечаянный праздник сокрушительные перемены безумия
а Господь когда-нибудь сам найдет меня, и будущее тоже когда-нибудь найдет меня само, как находят воду в пустыне и уже никогда не забывают о ней, даже если родник нечист
Хорошее настроение
Поздним вечером,
растерянный и ополоумевший,
я сидел на скамейке
под липами,
разрываясь между мыслями
о самоубийстве
и раскаянии,
а недалеко была лужайка
с лютиками, вьюнками и одуванчиками,
самыми нехитрыми цветами,
и какой-то мальчик,
видимо, Кристофер Робин,
собирал их,
нагибаясь и разгибаясь,
а когда собрал целую охапку
душистого,
волнующегося в руках
пламени,
подкрался ко мне сзади,
осыпал букетом с головы до ног
и воскликнул:
Вот мое хорошее настроение!
Головастики
Мухи чуют свежий труп за несколько километров и слетаются на него, безошибочно выбирая дорогу. Мои ебари находили меня за сотни километров, будь я хоть в Уругвае, и я никогда не удивлялся, когда раздавался очередной стук в дверь. Да, парень, ты никогда не удивлялся этому! В тот день меня опять унюхали, когда я околачивался в привокзальном туалете. В нарочно незапертую кабинку ворвался ебарь, распрямил крылышки, почистил лапками хоботок и всадил в меня свой яйцеклад. Он пихал его глубже и глубже, пока не засадил в мою прямую кишку последнее яйцо. Потом он удовлетворенно прожужжал и улетел в поисках очередной жертвы. Через неделю у меня проснулся волчий аппетит. Я знал, что в животе у меня растут личинки, и кормил их, как иные кормят свою раковую опухоль. Живот у меня вздулся и мне уступали место в автобусе, принимая то за инвалида, то за беременного. Через девять месяцев из моей жопы полезли белые незрячие головастики с огромными хвостами. Я насчитал их девять штук. Я дал объявления в газеты, чтобы сбыть приплод в хорошие руки. Пришла какая-то тетка. “Вам мальчика или девочку?” — спросил я ее, показывая своих головастиков. “Мне в суп”, — отрезала она, забрала всех зверенышей и ушла. Потом пришел их отец. Он требовал опеки над своими детьми. “Их съели”, — сказал я ему. “Не прячь от меня детей, мразь”, — отвесил он мне пощечину. В ответ я прихлопнул его газетой.
Страшитесь, если ваши соседи
Страшитесь, если ваши соседи начнут слушать Генри Перселла, а на их двери черным фломастером будет нарисован профиль Жана Кокто. Когда к власти придут фашисты, они первыми стуканут на вас за сакральную проституцию, занятия скатологической магией и выращивание на балконе гомункулусов, и вам уже ничто не поможет: ни алхимическое золото, ни знание енохианского, ни справка из дурдома. Тогда придется хватать паспорт, смену белья, экземпляр «Песен Мальдорора» и уебывать за полярный круг с ампулой цианида в воротнике. Если же ваши соседи до сих пор угорают над шутками «Камеди Клаб», спите спокойно. Пидорас, политический бомж и тунеядец — вот максимум из того, что они о вас знают.
Глупый вопрос
Я зашел в магазинчик бесполезных вещей. Есть такой магазинчик в левом полушарии моего мозга.
— Вы верите в Бога? — сходу спросил меня грустный человечек за прилавком.
— Я верю в метафизическую стиральную машину, — парировал я вопрос.
— В таком случае вам обязательно пригодится это уникальное перо ручной работы, — человечек
достал футляр и вытащил из него авторучку. — Штука в том, что она может писать только под водой.
— Отлично, — сказал я. — Большую часть своей жизни я провожу под водой.
— Не все так просто, — покачал головой человечек. — Когда вы погружаете перо в воду, оно
приобретает свойство писать только на суше. На моей памяти это перо покупали десять раз, и все
десять покупателей стали правоверными католиками.
— Вы меня не оболваните, — рассмеялся я, разбирая перо на части. — В нем просто-напросто нет чернил. — Это все равно что сказать, что в мире нет Бога, — устало сказал продавец и отогнал муху.
О пользе изысканных манер
Это история о каминг-ауте. Если вы чувствуете себя не таким, как все, то рано или поздно должны столкнуться с тем, что родственники время от времени протирают ваш скелет в шкафу влажной тряпочкой. Однажды к вам приходит отец и сурово говорит: “А ну-ка, сын, покажи мне, что находится в твоих карманах”, и вы кидаете на стол членский билет клуба ценителей канцерогенных веществ, фотокарточку с неопознанным летающим объектом, кусок ароматного пластилина и предсмертную записку. Тогда отец хмурит брови и стучит ладонью по столу: “Я всегда знал, что мой сын нюхает подмышки.” Это звучит как приговор, и вы побитой собакой устремляетесь прочь из дома и сидите в дешевом кинотеатрике, где показывают фильмы про людей, которые весь день включают и выключают утюги, а потом танцуют гопак, чтобы эти утюги не испортились. Словом, известно про каких людей. Про нормальных людей. Нигде вы не можете получить ответ, почему вас нашли не в капусте, а в тамагочи. Потом вы стоите на перекрестке и видите, что чума, прилетевшая с египетского кладбища, собирается переходить дорогу. Вы вежливо берете ее под локоток и словно перышко доставляете на другой конец улицы. “Благодарствую, юноша”, — кряхтит чума. — “Что бы я могла сделать для мальчика с такими изысканными манерами, как твои?” “Просто убейте всех нормальных людей, бабушка”, — добродушно отвечаете вы и испаряетесь во вспышке зловещего тумана.
|