|
|
Где ты, Матиас? Сандор играл с сундуком, но никто не пришел. Когда пришло время поесть, он решил, что это не имело смысла. Во дворе кричали петухи, но не могли противостоять сну, такому вязкому, и правильно: было еще слишком рано. Петухи всегда поют слишком рано. Внутри, снаружи ничего не было. Крики, звезды, вот и все. И еще все это было блеклым, как пощечина. Сандор ущипнул себя за щеку. Он бы хотел, чтобы в детстве его били, но его не били. Отец не бил его никогда. У него были другие дела. Сандор почувствовал себя бездельником. Сундук внезапно ему надоел. Он хотел получить пощечину. Чтобы закричать. Наделать шума. Он принялся ругать отца, но отец не разозлился, ничуть не обиделся. Ты не можешь обидеться, если у тебя есть другие дела. Сандор попытался проснуться. Его сон наводил тоску. Это был даже не кошмар. Это был необитаемый остров. Совершенно необитаемый, где нечем заняться. Зазвонил будильник. Сандор сел в постели, зевнул. Вдруг он вспомнил, что его мать мертва. Он вышел во двор. Он увидел петухов. Сундук. Все, что он хотел там видеть. Трава, птицы, солнечный свет. Его первый день в этих незнакомых местах.
За ним пришел один из мальчиков. Сандор не хотел его видеть. Но Сандору пришлось поднять глаза, когда тот заговорил. А ведь он сказал всего лишь: – Идем. Сандор посмотрел на него. Ребенок был красив. Ребенок улыбнулся ему: – Ты считаешь, что я красив? Все считают, что я красив. Но мне все равно. Мне это нисколько не мешает. Я привык. – Я люблю тебя, – сказал Сандор. – Я знаю, – ответило дитя. – Потом я буду твоим сыном. Но сначала мне нужно умереть. – Да, – сказал Сандор. – Поговори со мной еще. – Больше всего я люблю своего брата, – продолжило дитя. – Я люблю его больше всех остальных, вместе взятых, больше, чем самого себя. – Почему? – спросил Сандор. – Я не знаю. Ты увидишь его и поймешь, почему я его люблю. – Поговори со мной еще, – сказал Сандор. – Тебе нужно поесть, – сказало дитя. – Я не голоден. – Если не будешь есть, ты станешь бледным и больным и всем будет грустно. – И тебе? – спросил Сандор. – Нет, только не мне. Я не могу грустить, меня всегда что-нибудь утешает. – Я поем скоро, – сказал Сандор. – Может быть, завтра, или сегодня вечером, позже. Дитя смотрело на него большими серыми глазами. – Поговори со мной еще, – сказал Сандор. – Нет, говорить должен ты. Мне нечего сказать. Жизнь для меня красивая и простая. – Красивая? – сказал Сандор. – И простая. – Сказало дитя. – Да что ты знаешь о жизни? – закричал Сандор, внезапно разозлившись. – Я хочу, чтобы ты немедленно ушел! Дитя поднялось. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? – Нет, останься, это ничего не даст, в любом случае, уже слишком поздно. – Посмотри на это дерево, – сказал Сандор. – Оно мертво, – сказало дитя. – Другие тоже теряют свои листья, но это – мертво. – Это моя мать, – сказал Сандор. – Она сейчас точно такая же, под землей. Голые кости, словно ветви этого дерева. Черные. – Что ты такое говоришь, Сандор? Твоя мать не мертва. – Нет, мертва, и уже давно. Она всего лишь кучка костей под землей. Ее убил мой отец. – Все совсем не так, – сказало дитя. – Мне жаль тебя. – Пожалей меня. Один ты можешь меня пожалеть. Мне нужно, чтобы ты был нежен со мной. – Мне бы хотелось, чтобы ты обрел мир, Сандор. Но, думаю, этого не будет никогда. – Нет, так есть. Когда я смотрю на тебя, когда ты говоришь со мной. – Я не всегда буду здесь, – сказало дитя. – Но не забывай, что тебе остается мой брат, Матиас. Кто-то, чтобы любить. – Любит ли он меня? – Кроме тебя у него никого нет. – А я совсем его не люблю. Я его ненавижу. – Это изменится, – уверенно сказало дитя. – Ты полюбишь его. Мертвое дитя. Сандор лежит на траве в саду. – Жизнь опустеет, – подумал он, – мне ничего не останется. Пришла сестра. – Идем, Сандор, мы идем в лес вместе с мамой. – Чего тебе не понятно? – сказал Сандор. – Я любил его. Его больше нет. – С кем ты говоришь? – сказала сестра, помахивая корзинкой для земляники. – Убирайся, – сказал Сандор. – Я с удовольствием уберусь, – сказала сестра. – Но вначале мне бы хотелось знать, с кем ты говоришь. – Ты его не знаешь, убирайся! – Ты сумасшедший. Мы с мамой уходим. Она ушла. – Какая еще мама? – задумался Сандор. – Сухое дерево. Он направился к дому. Матиас был там. Важный. В черном костюме. Все разошлись. Сандор и Матиас остались одни на огромной кухне. Сандор заснул. Потом, внезапно проснувшись, он вышел во двор. Он увидел Матиаса, лежащего в грязи. – Можешь идти? – спросил он его. – Оставь меня здесь, – сказал Матиас. – Завтра все будет хорошо. Небо было серым, но дождь уже закончился. – Спать, вечно спать, – говорил себе Сандор. Но все же встал с постели. – Матиас! Где ты? Он нашел его на кухне, тот пытался поджарить яичницу. – Поедим? – спросил он. – Да, – ответил Матиас. – Поедим. Никто из них не говорил о ребенке. Никто из них больше никогда не заговорит о ребенке. Каждое утро Сандор видел кошмар и просыпался. Затем думал о Матиасе. – Он здесь, в этом доме. Как-то вечером они ели, не глядя друг на друга, в тишине, как обычно. Сандор чувствовал ужасную усталость. Матиас сидел напротив него, неподвижный, отсутствующий, глядящий в пустую тарелку. – Наверное, он ждет, что я заговорю с ним, – подумал Сандор и вышел из кухни. На улице было холодно. Тяжелые тучи плыли, закрывая ядовито-рыжую луну. Сандор спросил себя, сможет ли он заснуть, несмотря на усталость. Он боялся вернуться в свою комнату, в свою кровать, больше всего он боялся проснуться на следующий день. – Мне страшно, – раздалось поблизости. Брат ребенка стоял рядом, облокотившись о стену, видимо, уже довольно давно. – Я хочу спать, – сказал Сандор. – Нет, – сказал другой, – не надо больше спать. Прошу тебя! Останься со мной. – Зачем? – спросил Сандор полным отвращения голосом. Другой взял его за руку. – Идем! И сжал ее так сильно, что у Сандора не осталось никакой возможности высвободиться. Он завел его за дом. – Меня зовут Матиас, – сказал он, открывая низкую дверь погреба. – Я знаю, – отозвался Сандор. – Прекрасно это знаю. – Нам пора познакомиться, – сказал другой, наполняя стакан красным вином. – Хочешь? – Мне всего тринадцать лет, – с презрением сказал Сандор. – Так и мне, – сказал другой и выпил. – Я его ненавижу, – подумал Сандор. – Он вдвое сильнее меня. Он гораздо старше. Я его ненавижу! – Не бойся, – сказал Матиас. – Я не собираюсь приучать тебя к выпивке. Я и сам пью нечасто. Сандор не слушал его. Он разглядывал его лицо. Матиас был бледен, его глаза, черные впадины, уставились в землю, и Сандор посчитал его красивым, таким же красивым, как его брат, мертвое дитя, чья любовь была так ему нужна. – Дай мне выпить. Матиас, не глядя, протянул ему стакан. – Матиас, – сказал Сандор, немного погодя. – Мне некого любить, кроме тебя. Матиас поднял глаза на Сандора. – Я не тот, кого можно любить. Они снова выпили. Матиас спал. С раскинутыми руками, головой, запрокинутой на бочонки с вином. Сандор вышел. Великий холод сошел с неба. – Я даже плакать не могу, – сказал он себе. На рассвете Матиас обнял его: – Поспи, мой брат, скоро наступит утро. – Матиас, мой отец возвращается. – Убей его, – сказал Матиас. – Я не могу, – сказал Сандор. – Я ухожу. – Без меня, – сказал Матиас. – Да, но до того, как уйти, мне нужно кое-что сделать. Ты можешь составить мне компанию. – Хорошо, – сказал Матиас. – Мне нравится огонь. – Как ты узнал? – спросил Сандор. – Идем, – сказал Матиас. Они пришли вечером. Сандор принес ведро бензина. Он полил стены, подвал, лестницу. Матиас наблюдал за ним из сада. Сандор подошел к нему. – Я забыл спички. – У меня есть, – сказал Матиас. Они взобрались на холм. Было очень красиво. – Я люблю огонь, – сказал Матиас. – Я люблю свой дом, – сказал Сандор. И потом: – Я счастлив. Я пойду собираться. – Куда ты идешь? – спросил Матиас. – Я перейду минное поле. – Ты можешь умереть. – Это тоже будет значить, что я ушел. – Ты можешь и остаться, – сказал Матиас. – Неужели ты не можешь простить? – Не могу, Матиас. Я ухожу. – Без меня? – Я не буду скучать по тебе. – А я буду, буду по тебе скучать, – сказал Матиас. – И однажды ты вернешься. Сандор вернулся. В доме Матиаса никого не было. В саду тоже. Он пошел на реку. Матиас был там, удил рыбу как ни в чем не бывало. Сандор сел сбоку от него: – Много наловил? – Совсем ничего, – сказал Матиас. – Здесь давно не водится рыба. – И все же ты рыбачишь? – Я ждал тебя. Они встали, направились к деревне. – Твой отец умер, – сказал Матиас. – И твоя мать. Сандор остановился у одного из домов. – Да, это твой дом, – сказал Матиас. – Ты его узнал. – Но его никогда здесь не было. Он находился в другом городе. – В другой жизни, – поправил Матиас. – Сейчас он здесь, и он пуст. Они пришли в дом Матиаса. Два маленьких мальчика сидели перед закрытой дверью. – Это мои сыновья, – сказал Матиас. – Их мать ушла. Они все вместе зашли в большую кухню. Матиас приготовил поесть на ужин. Дети ели молча, опустив глаза. – Они счастливы, твои сыновья, – сказал Сандор. – Очень счастливы, – сказал Матиас. – Мне нужно уложить их спать. Потом они спустились в погреб. – Бочонки пусты, – сказал Матиас. – Но у меня есть бутылка сливовицы. Они выпили. – Завтра ты пойдешь обживать свой дом, – сказал Матиас. – Мне он больше не нужен, – сказал Сандор. – Если ты захочешь, я мог бы играть с твоими детьми. – Они никогда не играют, – сказал Матиас. Потом Сандор сказал: – У меня тоже был сын. – Он умер? – Нет. Он вырос. – Обычное дело, – сказал Матиас. – Жизнь нужно прожить. – Прожить? Зачем? Я ее прожил и ничего не нашел. – В ней ничего и нет, – отозвался Матиас. – Ничего. – В ней есть ты, Матиас. Из-за тебя я вернулся. – Ты прекрасно знаешь, что я просто сон. Тебе нужно принять это, Сандор. Нет ничего. Нигде. – А Бог? – спросил Сандор. Матиас молчал. – А любовь? Я любил однажды, Матиас, любил женщину. Матиас молчал. Сандор вышел во двор. Великий холод сошел с неба. – Матиас, где ты? Я потерял все, оставив тебя. Я старался без тебя. Я играл, воровал, убивал, любил. Но все это не имело смысла. Без тебя игры скучны, революции глупы, любовь безвкусна. Я провел двадцать лет в серой пустоте. – Где ты, Матиас? В своем бесконечном одиночестве сияли звезды. Еще один раз взошло солнце. Сандор лежал в кровати, в своем доме. Матиас держал его за руку. – Ты был очень болен, Сандор. Но теперь все будет хорошо. – Я знаю, – сказал Сандор. – Мне приснился кошмар. – Прислушайся, – сказал Матиас. Сандор закрыл глаза. Возле дома отец рубил дрова, на кухне пела мать. Комната была полна теней, света, умиротворения. – Завтра мы пойдем на рыбалку, – сказал Матиас. – Да, завтра, – сказал Сандор. – Я хочу спать. Надо остановить часы, Матиас. Они мне мешают. Матиас понял. Он положил большую теплую ладонь на сердце своего брата. начало 1960-х Перевод с французского Веры Крачек. |
