|
|
или Одиннадцатый манифест Опустошителя Спектакль гальванизации «Страх, тревога и депрессия» — название дебютного фильма Тодда Солондза. Мироощущение вычурной художественной формации, скопищ начинающих неудачников, жадно рыщущих в поисках успеха, но упивающихся неудачами при полном отсутствии озарений. Как стремительно чувство жизненного провала распространилось на массы. Из студенческих кампусов в головы менеджеров и ретейлеров, задыхающихся от потери вкуса к жизни в мире нескончаемого потребления. Раньше для нормального функционирования страдать полагалось художнику, теперь страдать обязан каждый, хотя бы в целях социализации: дабы комфортно влиться в общество, тебе должно быть некомфортно. Работник модного книжного магазина ведет блог, в котором день за днем повествует о своих нескончаемых несчастьях. Они захватывают его в самых неожиданных декорациях. Абсолютно все превращается в тихую трагедию. Трагедию бессмысленного существования интеллектуала, так и не научившегося пользоваться интеллектом. С точки зрения теории о реинкарнации, в прошлых воплощениях модный кассир вел настолько неблагопристойный образ жизни, что теперь вынужден расплачиваться буквально каждым кивком головы, малейшей мыслью, крохотным шажком. Немыслимый мерзавец, которого лучше сразу удавить, ибо исправлению столь заблудшие души не подлежат. Однако общество оказывается настолько миролюбивым, а люди в нем настолько добры, что оставляют несчастного наедине с самим собой. Пусть провидение вершит справедливость. И горемыка-кассир продолжает развлекать жадную до чужих драм публику анекдотами о своих микроскопических провалах. 2020 год стал триумфом певцов несчастья. Горем умылся буквально каждый, причем под восторженные аплодисменты толпы. Ощущение дискомфорта вырвалось наружу — внутреннее стало внешним. Болезненное беспокойство агонизирует, и вместе с ним агонизирует каждый. Каждый ведет блог о несчастьях существования. Причем в самой банальной трактовке. Мне больно, потому что… мне больно. И не по какой другой причине. Это и есть содержание прошедшего года, совпадающее с его итогами. Хотя мы еще верим в наступивший, 2021-й, который всю эту замызганную трагедию маленького человека окончательно преобразит в фарс. Наблюдать всеобщие стенания обжор потребления не осталось сил даже у бесстрастного провидения. А теперь помолимся… в нашем страшном мире с разлагающимся богом. ______________ Молитва богооставленности В мире без бога,
______________ Фетва психоаналитика Автор назвал текст молитвой, — и манифестом. В этом нет никакого противоречия. Молитва богооставленности напечатана в “Опустошителе”. Амбивалентность свойственна всему, что публикуется в этом журнале. Молитва, рассказанная только богу, маркирует тайное желание. Не сказал — не проговорился (уничтожение сделанного). Чтобы не наступило что-то в теле, вызванное желанием. Тогда как написание текста как переживание аффекта дает возможность для частичной разрядки. Защищаясь от табуированных представлений и аффектов, психика выстраивает защиту. С помощью интеллекта аффекты изолируются от мысли. Такое отделение одного от другого выполняет защита — изоляция. Манифест начинается с рассказа о фильме с говорящим названием. Пациенты часто пересказывают фильмы, рассказывают аналитику о своих знакомых, о прочитанных книгах, демонстрируя сведения из многих областей, манифестируя таким образом свое желание о взаимодействии с аналитиком. Представляется интересным тот факт, что герой фильма ходит по улице в варежках, иллюстрируя описание Фрейдом механизма изоляции как “устранение самой возможности контакта, как запрет на прикосновение к данному предмету”. Так пациент стремится отделить одно от другого, создавая временной или ментальный промежуток. Одной из форм проявления изоляции как существования навязчивых симптомов различного рода и использования ритуалов является религия. Автор манифеста говорит о том, что «внутреннее стало внешним» и людям стало “некомфортно”. Когда все люди несчастны, можно ли говорить, что бог хороший? Для того, кто к нему взывает, это значит, что бог плохой. Так как никто из его созданий не может быть счастлив в современном мире. Кто может думать о каждом, молиться о каждом? Только сам бог. (И кто тогда автор манифеста, если не тот, кто сам хочет быть богом?) Автор манифеста точно замечает, что бог «разлагающийся». Выражая тем самым надежду, что придет новый бог — лучше этого. И общество изменится. Оно будет состоять из добрых, миролюбивых людей, которые сейчас остались только в кинофильмах, только в чужих драмах, чужих текстах. О том же стихотворное продолжение манифеста. О человеке, который не стал новым богом. Ему остаются только «поиски без результата» — человек заявляется импотентом. И ему не дождаться «поддержки или хотя бы понимания». Так же отрицается субъектность — жизнь это ад, потому что “ад — это другие”. Перефразированный Сартр идеально используется защитой психики автора стихов для изоляции от каких-либо переживаний. Разбросанные в тексте “ад”, “рай”, “смерть”, — это остановки, специальные маркеры, показывающие, что ничего не происходит, процессы мышления и действий заторможены. Цепочка ассоциаций прервалась, представляя собой замкнутый круг понятий ада и рая для «безрадостных идиотов». Чьему вниманию предлагается данный манифест. Москва–Братислава–Москва |
