|
|
Интервью с создателями фильма «Пыль» На интервью они пришли втроем: Сережа Лобан, Марина Потапова и Леша Подольский. Режиссер, сценарист и актер, сыгравший главную роль. Все примерно одного возраста, энтузиазма и взглядов на кино. Первый вопрос я не адресовала никому конкретно, но отвечать сразу начал Леша Подольский. Как потом выяснилось, остальные двое в тот вечер не были расположены отвечать на мои вопросы. ________________________ Вы довольны результатами проката фильма «Пыль»? Леша Подольский: Собственно… в прокат «Пыль» вышла совсем недавно и как такового его еще нет. Хотя фильм уже получил несколько престижных призов, мы показали его на нескольких российских фестивалях, в Москве, например, еще ездили [смотрит на режиссера фильма Сережу Лобана]… в другом городе показывали. Приняли очень хорошо, как я и говорил, мы получили призы, так что жаловаться глупо… Хорошо, а как реагировали на вашего персонажа? Ваше появление вызывало улыбку? [Сережа Лобан улыбается.] Леша Подольский: Ну, смех — это же вообще основное действие нашего фильма. Мы не хотели снимать обычное кино про спецслужбы или про криминал. Их же и так очень много сейчас снимают. Мы хотели, чтобы зрители совершенно по-другому посмотрели на то, что происходит в стране, в нашем обществе, хотели снять фильм, который был бы близок, понятен абсолютно всем живущим в России. Сергей, как вы думаете, получилось бы у вас снять фильм, понятный представителям другой культуры, европейцам, например? Снять именно так, как сказал Леша, чтобы фильм был близок им по духу? Сережа Лобан: Это, наверно, не ко мне вопрос. А к кому? Леша Подольский: Вопрос должен не так ставиться. Сережа же и так снял уже два фильма, оба очень неплохие по европейским меркам. Смысл кино изменился. Сейчас в России делают кино либо развлекательное, либо малопонятное и не близкое основной части зрителей. А Сережа всегда стремится говорить на понятном зрителю языке, чтобы потом его не обвиняли какие-нибудь кинокритики старой школы или пенсионеры, которые не всегда понимают происходящее в полной мере, чтобы им все равно было понятно. Вот Сережа как раз такое кино и делает. А Европейский cinema art, он апеллирует к другой аудитории, у него другие задачи. Короче, нам с ними не по пути. Каких режиссеров вы бы отметили в сегодняшнем актуальном российском кинематографе? Марина Потапова: Как-то бессмысленно сейчас выделять кого-то в российском кино. Оно же все сейчас делается как под копирку и не для зрителей. Ну… а, например, последние картины Владимира Машкова или Федора Бондарчука? Я понимаю, вы, может быть, считаете это не своим, что это ценности ушедшего поколения, но это ведь наш кинематографический контекст сегодня, как это не печально. Марина Потапова: Вот именно. Это очень печально. Что все эти картины выдаются за нечто актуальное и о нашей с вами жизни. В России сегодня есть только один актуальный режиссер, понятный и интересный большой части зрительской аудитории. Сережа Лобан? [Сережа и Марина улыбаются.] Леша Подольский: Здесь еще важно, что многие режиссеры снимают как бы не для себя, а для каких-то левых людей, то есть за деньги. Тому же Бондарчуку давали очень нехилые бабки, чтобы он снимал, а нам, например, вообще ничего не платили. Три тысячи долларов? У вас же такой был бюджет? Сережа Лобан: Все равно большая часть этих денег ушла на всякую технику, хотя мы и пытались обходиться самым минимумом. Марина Потапова: Ну, и Мамонова нужно было привлечь как-то. И как вы привлекли? Леша Подольский: Ну, понятно как — деньгами и привлекли. Поэтому, по сути, все деньги и ушли на Мамонова. У нас были планы, мы хотели оставить часть бюджета для следующего фильма, но Петр Николаевич скорее всего просто отказался бы участвовать. Мы же начинающая киногруппа, поэтому ничего другого ему не могли предложить. Решили пойти на компромисс: наши деньги и имя Мамонова на афишах. Это сработало. Как вы собираетесь снимать следующий фильм? Леша Подольский: Ну, пока не понятно. Пока вообще мало что известно. Вот, Сережа вообще хочет уходить из большого кино, хочет снять что-то в стиле парижского фотоавангарда 50-х. Фото, в смысле? Леша Подольский: Да, фото. [Сережа кивает.] Мы, по сути, останемся без режиссера. Трудно, конечно, но мы ведь и начинали без режиссера: Сережа был как бы непрофессионалом — любителем. И сейчас, наверно, я займу его место… Хотите попробовать себя в качестве кинорежиссера? Леша Подольский: Да. У меня же есть кое-какой опыт уже, поэтому должно быть проще, чем Сереже когда-то. Ну, и техническая база у нас уже будет, хотя Сережа и собирается кое-что распродать, ему нужны деньги под новый проект. Думаю, все равно будет интересно. А вы, Марина, что собираетесь делать? Останетесь в кино? Марина Потапова: Мне в этой ситуации проще всего. Я уже долго занимаюсь писательской деятельностью, у меня нет того пространства, которое есть у ребят, чтобы экспериментировать. Мой эксперимент — это реализация своих сценариев, всегда нужно знать, что предложить каждому конкретному режиссеру, каждому конкретному продюсерскому центру. Леша Подольский: Продюсеры — это бич современного русского кино… российского. Если вообще серьезно подходить к этой теме, нужно совсем по-другому снимать, не слушать всех этих продюсеров. Им, по сути, нужно только одно, чтобы фильм продавался, чтобы его крутили в хороших кинотеатрах. А нам не нужно, чтобы фильм продавался, мы снимаем актуальное кино, оно и так всем понятно. Деньги — это зло. Сережа Лобан: Да, деньги — это зло. Здесь я с Лешей полностью согласен. Я поэтому и ухожу из кино, потому что оно все сейчас пропахло деньгами, и ни о чем другом продюсеры и режиссеры вроде Машкова не думают, их это не волнует. Вот, у них есть сценарий про машину BMW, и сразу понятно, что про машину BMW все будут смотреть, независимо от того, как это снято. Они об этом знают и поэтому снимают очень плохо, то есть деньги там крутятся большие, а снимают всякие идиоты, поэтому так говенно и получается. Марина Потапова: В этом фильме, в «Бумере», там же еще сценарий совершенно непродуманный. Я тоже ведь в их команде начинала работать, но быстро поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет, и ушла. Они писали сценарий, исходя из своих каких-то представлений о культуре новых русских — бандитах, но ничего реально о ней не знали… Леша Подольский: Так и на телевидении делают. Им же неважно вообще, что какие-то военные действия идут где-нибудь, что мирных жителей убивают или солдат, им все по барабану, они снимают этих своих бумеров, убойную силу и прочих ментов, а на то, что действительно зритель смотреть хочет, их это не волнует. Потому что все эти фильмы они уже сняли и, пока они не окупятся, их с экранов не уберут и другие снимать не будут. Снимать нужно так, чтобы фильмы быстро окупались. Как вот Сережа снимал, и я собираюсь так снимать. Марина Потапова: Я вообще сценарии всегда так пишу, чтобы не требовало больших капиталовложений. У меня не было опыта работы в СССР. Как бы плохо мы к Советскому Союзу ни относились, но там действительно позволяли режиссерам снимать кино. Не такое, которое они сейчас снимают, а серьезное. Разную классику, «Летят журавли» или Эйзенштейн, к примеру, они ведь не на свои деньги снимали, как Сережа с Лешей собирались, им государство давало деньги, снимай хорошее кино и все, тогда этого было достаточно. А сейчас взаимоотношения поменялись. Культура и власть или общество и государство — сейчас все это уже по-другому, сейчас вообще все по-другому. Мне, как сценаристу, это достаточно отчетливо видно. У меня же и отец закончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров, и мать тоже какое-то отношение к сценариям имела. Хорошо, а как вы относитесь к спектаклям Мамонова, насколько они вам близки? Сережа Лобан: Ну, мы ведь Мамонова как раз на этих спектаклях и заметили. Марина мне сразу сказала, что это вообще идеальный персонаж для ее сценария… Марина Потапова: Да, у нас сценария еще тогда не было, но, когда я увидела Петра Николаевича, все сразу родилось в голове. Потом уже мы с Лешей антураж картины продумывали, выписывали диалоги, а главная идея, алмаз, который нужно огранить, он… она сразу пришла. Леша в этом плане вообще молодец, сразу меня понял и сам какие-то сцены писал в перерывах между дежурствами. Да, Леша, вы же детский психотерапевт? Расскажите об этом. Как удается сочетать эти профессии: кино и медицину? [Сережа Лобан смеется.] Леша Подольский: Педиатр… не психотерапевт, а педиатр… Извините ради бога. Леша Подольский: Педиатр. [Задумывается на несколько секунд.] Собственно, я же всегда сочетал. Еще в институте, я вообще поэтом собирался стать, мы писали на лекциях стихи, и после занятий, когда все уходили, я выцарапывал их на партах. Было очень весело. Наверно, тогда мой бунтарский характер и проявился в полной мере. Еще мы, например, не признавали амбулаторные исследования, мы, конечно, тогда мало что знали о них, но важен был принцип. Так везде. Мы сняли фильм за три тысячи баксов, и в этом принцип, а потом все равно все окупится и вернется к нам сторицей. Даже в школе у меня уже был бунтарский дух, у меня… Да, это интересно. Тогда последний вопрос я вам задам. Даже, скорее, пожелание. Хотелось бы видеть в нашей культуре таких жизнерадостных и позитивно-агрессивных режиссеров, сценаристов и актеров… Леша Подольский: Тоже режиссеров уже скоро. Да, тоже режиссеров. Удачи вам. Леша Подольский: Удачи. Для электронного кинотеатра |
