#31. Шум


Galakthorro
Интервью с Дмитрием Васильевым

Galakthorro

Абсолютное одиночество — это ключ от дверей комнаты. У каждого человека есть в душе потаенная комната, куда он не пускает никого, где проводит самые ужасные моменты своей жизни. В детстве у меня был один такой счастливый момент — из далекой Германии приехали гости, дядя Гюнтер и тётя Гертруда. Они привезли мне подарок — разноцветные конфеты. Таких я ни разу не видел: маленькие полупрозрачные фигурки зверушек в красочном пакете. Они были для меня из другой жизни, фантастически прекрасной и пронзительно недостижимой — мне и в голову не могло прийти, что их можно съесть. В конце концов, когда они высохли и покрылись пылью, их выбросили. Прошло 25 лет, и в моей потаённой комнате снова появились гости, Роланд и Карин. Они подарили мне такие же конфеты, но ещё, что самое главное, — музыку, которая с тех пор всегда со мной. Музыку, специально созданную для людей, у которых было слишком счастливое и безоблачное детство, чтобы они могли найти в современной жизни приложение потенциалу добродушия и любвеобильности, заложенному в них с детства. Гораздо проще и ближе получать наслаждение от волн чёрной ненависти и мизантропии, что и реализовано в музыке в абсолютном совершенстве .

__________________

Какова история создания лэйбла и кто участвует в его судьбе сегодня?

Лэйбл Galakthorro был основан в 1993 году Karin и Roland Galakthorro. C тех пор персонал не претерпевал никаких изменений.

Многие мелкие лэйблы начинают свой жизненный путь с релизов более-менее известных в андеграунде музыкантов, это гарантирует им быстрый успех на рынке, или по крайней мере самоокупаемость. В вашем случае имеем обратное: несколько никому доселе не известных групп, которые добились признания и популярности в узких кругах без чьей-либо помощи. Как это стало возможным?

Galakthorro был основан нами не для того, чтобы как можно быстрее и как можно больше прославиться. Его история началась с сингла нашей собственной синтезаторной группы Haus Arafna, и нам было необходимо иметь полный контроль над его изданием, до последней, мельчайшей детали. Только имея собственный лэйбл, можно получить полную свободу в реализации наших идей, как в плане дизайна, так и в репутации. И нам с самого начала было ясно, что мы не хотим выпускать пятидесятую пластинку группы с завышенной самооценкой или другую бесполезную продукцию. К творчеству нужно подходить совсем иначе. Поэтому мы приглашаем к сотрудничеству только неизвестных музыкантов со свежими идеями и с удовольствием издаём их записи. Каждый из них должен дать клятву моногамии, потому что мы не желаем делить музыкантов с другими лэйблами. Но и мы стараемся выполнять все их пожелания.

Большинство интереснейших релизов Galakthorro строго лимитированно и давно распродано. Вы действительно полагаете, что ваша аудитория столь невелика? Почему тогда в последнее время вы выпускаете CD неограниченным тиражом?

О да, вначале мы думали, что 300-500 копий должно было хватить вполне. Мы не могли предвидеть, какой оборот примут события и не знали, что помимо небольшого круга людей, которые находились в контакте с нами, существует ещё масса голодных до Galakthorro-саунда фанатов, готовых платить бешеные деньги на аукционах, лишь бы только собрать «недостающие части своей личности», как выразился один из них. Поскольку у нас не было своего мэйл-ордера и приходилось общаться с покупателями напрямую, не так-то просто было подсчитать количество наших слушателей. В конце концов, мы решили параллельно с каждым CD выпускать винил ограниченным тиражом — для коллекционеров. Тираж новых CD не ограничивается, они всё время будут в производстве. Что касается мелкой продукции (синглы), то они будут по-прежнему выпускаться ограниченным, но достаточно большим тиражом в 1000-2000 копий. Сделать их тираж неограниченным мы не можем по причине большого значения ручной работы в их изготовлении, которым мы не можем пренебрегать.

Качество и оригинальность оформления в сочетании с выдающимся дизайном релизов являются, без сомнения, главным достоинством Galakthorro. Типично немецкая аккуратность во всём до мелочей?

Спасибо за лестные слова. Не имеем понятия, ассоциируется ли у кого наш художественный вкус с чем-то типично немецким, но очевидно, что мы не хотим следовать духу времени и сознательно ограничиваемся минимализмом и простотой в дизайне. Корни этой традиции мы видим скорее в швейцарской, нежели в немецкой истории. Кроме того оформление должно придавать концептуальную завершенность музыке, подчеркивать определённые мысли, служить оптическим представлением музыки и излучать такие же эмоциональные импульсы. Это некий альтернативный код, который направлен на искажение привычной нейтральной медиа-проекции. Мы очень рады, что наши слушатели воспринимают внешний вид пластинок с неослабевающим энтузиазмом. Если имеются в виду CD, то вполне логично сделать их дизайн функциональным, потому что это массовый продукт, и он должен хорошо смотреться на прилавке магазина. Например, виниловая версия альбома November Novelet очень сильно отличается от CD — красивый картон, масса вставок, большие картинки, стихи песен...

Что вы думаете о своей позиции на музыкальном рынке в Германии и в мире? Пользуетесь ли вы чьей-то идеологической поддержкой?

Galakthorro только начинает осваивать немецкий музыкальный рынок, и мы очень довольны тем, что нам удалось отмежеваться от power-electronics/индустриального гетто. Благодаря улучшению структуры сбыта многие люди во всём мире получают возможность купить нашу продукцию и получить представление о нашей музыке. Каждый человек в каком-то смысле политизирован, Galakthorro должен сохранять нейтралитет в подобных вопросах и не заниматься ничем, кроме музыки. Нас вполне устраивает Galakthorro в целом как критический элемент.

Вопрос, который меня волнует уже давно: почему темами экспериментальной музыки всё чаще становятся тоска, ненависть и мизантропия? Где следует искать причину — в человеческой психологии, в упадке искусства, в усилении апокалиптических настроений?

Сложный вопрос, на который каждый может отвечать только за себя. Но сначала хотим подчеркнуть, что по большому счёту, мы не считаем нашу музыку экспериментальной. Безусловно, она содержит экспериментальный контекст и выходит за рамки известных правил и предписаний — например, в ней не придаётся никакого значения классической песенной структуре, а если она и есть, то записать её при помощи нот невозможно. Но она всегда находиться на каком-то определённом уровне. В экспериментальной музыке все параметры постоянно изменяются — таким образом исследуются новые уровни. Но это не наш случай. Исходя из этого, экспериментальная музыка (или то, что мы под ней понимаем) не кажется нам такой уж мрачной. Она просто сухая, слишком серьёзная и опирается исключительно на интеллектуальную, теоретическую основу, которая наводит тоску и приводит к неспособности увлечься чем-то по-настоящему. Но с другой стороны, экспериментальная музыка может быть абсурдной, весёлой и даже парадоксальной. Страсть ко всему потустороннему — определённо прерогатива групп, ведущих свою историю с Throbbing Gristle и SPK и играющих индустриальную музыку/ангст-поп. Многие просто считают, да и мы всё чаще заявляем, что так просто должно быть! Для нас всё это инстинктивно, особенно для Роланда, который иногда и сам не рад, что ему доставляют удовольствие все эти ужасные вещи. Но это на самом деле так, и психология здесь явно не последний фактор. Но если посмотреть на индустриальную музыку трезво, то нельзя не заметить, что она затрагивает практически любую область, которая так или иначе относится к жизни постиндустриального общества — то, что повсеместно распространено и при этом остаётся скрытным в своей сущности, являясь источником неуверенности и страхов. Благосостояние, наука, религия, механизация, информация, коммуникации, медицина, компьютеры, окружающая среда, холокост, национал-социализм, промышленность, капитал, духовность, этика, генетика, война, яд, болезнь — вот ингредиенты индустриального монстра, который сам по себе страшен не более, чем мир, который вокруг нас.

Каково будущее музыки Galakthorro? Применительно ли к ней слово «прогресс»?

После долгих лет пластмассовой музыки, абсолютной тоски и застоя мы с оптимизмом смотрим в будущее, ведь звукозаписывающая индустрия в Германии сейчас терпит огромные убытки, и вполне возможно, что это станет стимулом для улучшения качества и подлинности. Интернет тоже должен играть важную роль в этом процессе, правда, ещё не известно, какую именно. Будущее музыки Galakthorro прежде всего должно базироваться на трёх принципах: качество, новые открытия, а также успех нашей концепции. Прогресс для нас означает всё большее соответствие наших желаний возможностям, личностный рост и обретение новых слушателей.

Чем вы занимаетесь в обычной жизни? Остаётся ли время на отдых и развлечения?

К сожалению лэйбл не приносит дохода, достаточного для жизни. Поэтому у нас есть ещё работа, а музыке остаётся роль хобби, хотя на самом деле всё наоборот. Мы чувствуем в музыке своё призвание, это наша душа и святая обитель. Наши вкусы в музыке очень разносторонни и не ограничиваются одним направлением. Есть безусловные фавориты, SPK и Joy Division, но обычно нам нравятся только некоторые отдельные вещи. Что касается отдыха, то всё свободное время мы посвящаем Galakthorro и Haus Arafna. Ещё мы любим вкусно поесть, но мы не толстые! Кстати, мы никогда не пробовали русских блюд, — может, что-нибудь посоветуете? Желательно поострей, а то в Германии вечно пресная пища... Итальянцам, грекам и туркам в этом смысле повезло гораздо больше. Парочку раковин Венеры, лучше всего в... всё молчу.

Вы что-нибудь знаете о российской музыкальной сцене и андеграунде? Что думаете о России в политическом и культурном аспектах?

К сожалению, мы ничего не знаем об андеграунде в России, кроме ТВ-репортажей о панках, дышащих клеем, массовом злоупотреблении алкоголем и бедственном экономическом положении. Но мы уже получали письма от нескольких слушателей из России. Мы всегда настороженно наблюдаем за Россией — с ослабленной экономикой и неустойчивой внешней политикой от неё можно ожидать чего угодно, учитывая задетую гордость былой власти. В этом смысле Россия, как и Китай, — бочка с порохом. Иногда кажется, что США прилагает все усилия к тому, чтобы её взорвать. Война в Косово, особенно её начало, — хороший пример уверенности мирового полицейского в своей непогрешимости. Про культурный аспект я ничего не могу сказать. Культура страны всегда в какой-то степени зависит от её благополучия и даже, как это ни отвратительно звучит, от покупательной способности каждого конкретного человека. Кроме водки и пары хороших старых советских фильмов до нас ничего не доходит. Здесь мало кто интересуется культурой других стран, все заняты решением собственных проблем.

Всем известно, что индустриальная сцена всегда использовалась как плацдарм для политических выступлений откровенно фашистской направленности. Что вы думаете об этой ситуации?

Это очень болезненная и злободневная тема в Германии, здесь часто можно услышать наивные и пугливые дискуссии о субкультуре, культивируемой правоэкстремистскими партиями. В этой связи обычно упоминаются Death In June, Boyd Rice, Blood Axis, Kirlian Camera — группы, традиционно попадающие под перекрестный огонь критики. Индустриальные же группы, число проданных альбомов которых исчисляется единицами, по большому счёту, мало кого интересуют, — и это позволяет им бросаться лозунгами с угрозами и творить беспредел на концертах. Индустриальная музыка всегда была труднодоступной в перспективе обыденности, и сегодня просто немыслимо оставаться в плену иллюзий псевдогуманности и политкорректности. Искусство, частью которого, в самом широком смысле слова является музыка (должна являться!), не должно иметь полной свободы, но цензура должна проявляться не в виде запретов пластинок и наложения заглушающих сигналов, а в виде полиции нравов, чтобы, выражаясь словами Оруэлла, увековечивать и проклинать. Поэтому без всякого видимого основания рушатся целые миры, по крайней мере в искусстве. Собственно говоря, всё развитие идёт по пути регресса, и особенно здесь, в Германии, где оно приняло масштабы программы инквизиции. Все люди, которые думают иначе, независимо от того, правильно или ложно, подвергаются доносам и мерами физического воздействия. Так уж повелось, что Throbbing Gristle на концертах одевались в нацистскую униформу и носили соответствующую символику, а SPK выступали со свастиками на рукавах... Нужно просто уметь проводить отличия между эстетическим ограничением как средством против конформизма в свободном обществе и настоящим лишением свободы силовыми методами. Мы хотим сказать этим, что сейчас в Германии за преждевременными и неразборчивыми заявлениями исчезает свобода слова — но она повсюду пропагандируется. В Дании, например, свобода слова абсолютная и никто не объявляется вне закона, если только он способен отвечать за свои слова. И если кого-то интересует мнение слабоумных — это его право и не может нанести вред режиму, что подтверждено результатами выборов в Дании, где правые экстремисты имели значительно меньшую поддержку, чем в Германии, хотя стигматизация примерно одинаковая. Это одна сторона. А другая — в последнее время появилось много групп, которые просто занимаются бездумным копированием клише. То, что шумный звук и сэмплированные голоса нацистских лидеров уже давно не являются чем-то исключительным, для них не принципиально, потому что вся их деятельность подчинена единственному импульсу: трупы из концлагерей, солдаты, руны — этого вполне достаточно для индустриального клише, остаётся только подобрать удачное название. Всё это очень неприятно и печально наблюдать, но мы не общаемся с такими группами (мы вообще мало с кем общаемся, потому что нам не нужны связи и принадлежность к какому-то клану).

Что вас привлекает в музыке, что в ней такого, чего нет больше нигде?

Интересно работать в условиях полной анархии, оставляя за бортом любые правила. Нам интересно работать с сырыми или вообще необработанными звуками. Например, гитара сразу наводит на мысли о рок-музыке и 60-х и преодолеть эти устойчивые ассоциации непросто, слишком много накоплено знаний. Наша музыка в глобальном смысле необременительна, незаезжена и открыта — и всё это при помощи электроники.

Если продукцию Galakthorro нельзя отнести к экспериментальной музыке, то к какой же? Какова её социальная функция? Как вы представляете себе ваших слушателей?

Экспериментальная музыка в нашем понимании — это нечто из области классики и академизма. Музыку Galakthorro удобней всего рассматривать в контексте поп-культуры. При объективном рассмотрении Haus Arafna гораздо ближе к Depeche Mode, чем к Терри Фоксу или Бернару Пармеджиани. Все трэки коротки, иногда даже танцевальны, музыка идёт по одному пути, есть слова... Все Galakthorro-группы развиваются по типичной для поп-музыки схеме: выпускаются майки, постеры и наклейки с логотипами, их названия красуются на стенах, фанаты мечтают об автографах. Мы сознательно поддерживаем этот имидж, мы заявляем: да, мы действительно всего лишь часть поп-культуры, но в современной, обновлённой форме. Мы используем всю её динамику и вполне состоялись на этом поприще. Поэтому и социальная функция соответствующая: идентификация, энергетическая разрядка, а также протест против чего-то такого, что даже не всегда можно сформулировать. В результате освобождается большое количество разрушительной энергии. Наши слушатели происходят из совершенно разных слоёв — в основном всё зависит от специфики магазинов, где они привыкли покупать музыку: в полуподпольном мэйлордере или в шикарном супермаркете. Это любители неофолка и техно-фанаты, готы, панки, и просто экстремисты всех мастей. Пёстрая публика!

Как вы выбираете группы для новых релизов? Вы сами ищете их или вам присылают демо? Или у вас уже сложившаяся семья, не нуждающаяся в чужих детях?

Интересное предложение, включающее в себя информацию о музыканте и достойную внимания музыку, попадается очень редко. Если музыка выбивается далеко за пределы посредственного, способна нас очаровать и подходит под нашу концепцию, нет никаких вопросов с изданием на Galakthorro. Но проблема в том, что мы научились, и удивить нас становится всё труднее. В любом случае, ни о каком клане речи не идёт. Мы рады сотрудничеству с новыми людьми — милыми, но интересующимися музыкой с отклонениями.

Можете ли вы воспринимать музыку как личную религию? Вы религиозны?

Нет, не думаем, что это может зайти так далеко. Но порой нам кажется, что наша музыка становится чем-то вроде религиозного откровения для других. Мы религиозны в том смысле, что не верим только в то, что видим. А поскольку в вопросах веры всегда есть место спекуляциям, мы всё время вынуждены ограничивать себя. Всё вокруг гипотетично, и мы должны восполнять недостающие звенья. Но мы не принадлежим к религиозным культам (христианство, ислам...), потому что любой догматизм вреден. Уверенность в неизменной картине мира вряд ли может служить выходом, потому что не существует ничего такого, чему мы могли бы полностью доверять.

И в завершении?

Как говорил Лассаль, громко и чётко произнесённое слово всегда было и остаётся революционным поступком.

Haus Arafna

Почему ваши записи не выходят больше нигде, кроме как на Galakthorro?

Мы очень часто получаем предложения от других лэйблов, и никогда не соглашаемся. Зачем нам это нужно? От больших лэйблов вообще ничего хорошего ожидать нельзя. Имеет смысл задуматься над предложением, только если есть перспектива выхода на новый уровень, например привлечь внимание совершенно иной, непривычной публики. Но для нас это не может быть достаточным основанием. Нам предлагали участие в серии сборников, тираж которой был немыслимо огромным для индустриальной музыки, но мы отказались. В частности потому, что нам не нужны искусственные стимулы роста и сомнительная популярность.

В продолжение вопроса: в чём состоит для вас ценность такого затворничества? Лично мне ваша позиция очень нравится.

Спасибо. Да, мы не хотим принадлежать чему-то, быть составной частью, и ощущение самодостаточности — неизмеримое удовольствие. Любое сотрудничество может быть интересным только в том случае, если происходит равноценный обмен и наблюдается так называемый синергетический эффект. Мы не представляем, с кем можно было бы достичь такой взаимности результата. То, что мы ни разу не давали концертов, тоже имеет свои причины. Не хватает времени для серьёзной подготовки, а она необходима, хотя многие и не верят в это.

Чем для вас является музыка — отражение внутреннего состояния, провокацией, фрустрацией, результатом каких-то исследований? Какие эмоции она вызывает у вас самих?

Музыка профилирует эгоцентрический характер, и в нашем случае это, наверное, подростковая депрессия выходцев из низших сословий среднего класса, неожиданно ставшая достоянием общественности. Мы кричим, а люди говорят: «Смотрите, вот ещё одни». Нас интересует иррациональная изнанка жизни — все виды ужаса, происходящего за закрытыми дверями. Нам нравится залезать глубоко в душу людям и отворять эти двери.

При прослушивании любого трэка меня не покидает ощущение беспросветного насилия и беспомощности перед ним. Слушатель превращается в безвольную жертву, и чем сильнее его желание осознать происходящее, тем быстрей он движется к пропасти безумия. Расскажите вкратце о концепции ваших альбомов.

Ни один из наших релизов не имеет единой концепции. Болото человеческого характера, тёмные стороны сознания — это наш путь с Голгофы в утопию.
Первый альбом назван именем крови, а три его части соответствуют нашему субъективному представлению этого древнего символа: «жизнь», «смерть», «селекция». Внутри тела кровь означает жизнь, но вне тела она превращается в смерть. Тот, кто вправе решать между жизнью и смертью, проводит селекцию: кровь крови рознь! Мы усиливаем психологическое воздействие от одного трэка к другому, пробуждаем и обостряем эмоциональную интенсивность. Страх, стресс и агрессия — наши методы в достижении цели, а цель — замещение и извращение роли коммерческих средств массовой информации и развлечений. Но на самом деле мы ничего не придумываем и не преувеличиваем. Может быть, мы чуточку более реалисты...

Что означают ваши лозунги «природа — это насилие» и «добро пожаловать в место бессмертия»?

Закат цивилизации — результат пресыщения и ослабления человеческого рода. Человек теряет силу, данную ему природой, индивидуальность играет с ним злую шутку, интеллект не спасает его от неминуемого разложения. В Германии всё делается для блага инвалидов, обывателей, иждивенцев, ленивых и зажравшихся людей. Общество тяжело больно, и, если срочно не исправить положение, жить ему осталось недолго. Наши опасения — реакция здравомыслящих людей, не более того: мы не можем оставаться равнодушными к тому, что происходит вокруг. «Место бессмертия» — образ, взятый из Aktion Martures: после смерти мученик продолжает жить в сердцах тех, кто его ославил. Его смерть не связана с телом, и нам нравится думать о бессмертии именно в таком ключе.

В чем отличие Haus Arafna от November Novelet? И что означают эти названия?

Отличие огромно. Haus Arafna — наш основной проект, и в какой-то момент мы поняли, что часть нашего материала не обязательно выпускать под этим именем, и для того, чтобы найти ему наилучшее применение, создали сайд-проект. November Novelet звучит более умеренно, есть женский вокал, и в целом не всё в нём подчинено патологической негативной воли мистера Арафны. Два параллельных проекта имеют преимущество в том, что можно попеременно абстрагироваться от них, это как в изометрическом тренинге: напряжение/расслабление. Название «November Novelet» ничего не означает, а «Haus Arafna» — это здание на территории психиатрической больницы Фридриха Бодельшвинга в Бетеле (Вестфалия). Там во времена акции «Т4» (Tiergartenstr. 4 Берлин) работал доктор Фридрих Меннеке, который в одном из своих писем жене написал, что за один день убил 34 человека из числа заключённых. Отрывок из письма напечатан на обложке альбома «Blut».

A что такое «Клуб Мизантропии»? Вы считаете себя мизантропами?

Чем больше приближаешь к себе человека, тем серьёзнее становится опасность, что он станет твоим врагом. И то, что это невозможно предотвратить, компенсируется тем, что никогда не повредит в очередной раз взглянуть правде в лицо. Мы все живём в противоречиях, поэтому нельзя сказать, что следовать мизантропическим настроениям постоянно — лучший вариант. Например, мы искренне любим и ценим тех чудесных и прекрасных людей, которые покупают наши диски. По крайней мере мы надеемся, что они прекрасны и чудесны.

Снова к вопросу о поп-музыке: вы заявляете, что играете поп-музыку в обновленном варианте — значит, действительно полагаете, что после панка и синти-попа заслужить такой же коммерческий успех может power-electronics? Можно ли найти этому какое-то убедительное объяснение?

Нет, мы так не думаем. И на самом деле, для этого даже нет оснований, потому что для поп-группы 20 тысяч проданных копий альбома — это провал. А если PE-группа продаёт 2000 копий (что бывает очень редко), она считается известной. Но даже если бы всё было бы так замечательно и весело, то всё равно в конце концов стало бы грустно. Почему? Потому что PE-проектов довольно мало, а большинство из них откровенно плохие. Если хотя бы одна хорошая группа вырвется из PE-гетто и станет известной, расшевелит массы, тогда можно будет надеяться, что в будущем из этого что-то вырастет. В прошлом положение было иным, было много плохих панк-групп, но были и хорошие. Люди проявляли гораздо больше творческого подхода, и потенциал панк-сцены был несравнимо большим, чем у power-electronics. К тому же рыночная ситуация сильно отличалась от сегодняшней, когда магазины просто завалены мусором, нет ни секунды времени, чтобы долго продавать новую группу и тем самым раскручивать её. Но для того, чтобы люди поняли музыку, необходимо время. Сегодня всё подчинено быстрому темпу жизни: за ограниченный период должно быть продано определенное количество. Если не продано, диск изымается из продажи, иным способом народную любовь получить невозможно. Об эволюции поп-музыки мы говорить не можем, можем только предполагать, что она идёт совсем не в том направлении, в каком вы думаете.

Subliminal

У каждого человека есть внутренний мир. Насколько твой внутренний мир близок миру Subliminal?

Я живу в реальном мире и не верю в существование мира иного. Но я верю в то, что у каждого человека есть свой взгляд на мир, и я обращаю внимание в основном на его негативные стороны. Мир предстаёт передо мной полем боя и празднеств, совершенно не зависящим от духа времени. Но я не смог бы жить в другой среде и не хотел бы, потому что страшная и жестокая реальность захватывает гораздо больше, чем призрачное счастье.

Расскажи о себе то, что позволено знать людям.

О себе мне рассказывать практически нечего, кроме того, что мне 20 с небольшим, я, наконец, вырос из своего глупого детства и только начинаю жить, надеясь стать взрослым и мудрым. Не хочу создавать шума вокруг своей персоны.

Когда ты почему ты решил заняться музыкой? Что любишь, слушаешь сам?

В детстве я учился играть на разных инструментах, потому что очень любил музыку и не мог без неё обходиться. Я очень щепетилен во всём, что касается музыки и даже когда слушаю чужую музыку, мне постоянно что-то мешает: то вокал слишком громкий, то ритм убогий... Напрашивалось желание сочинять музыку самому, чтобы дать волю чувствам — так появилась демо-запись.

Какова предыстория дебютного альбома? Как ты познакомился с Galakthorro?

Я уже давно был увлечён музыкой Galakthorro и решил послать им вышеупомянутую демо-запись, потому что для меня этот лэйбл удерживает неоспоримое лидерство во всей ангст-поп-индустриальной субкультуре. Galakthorro прислали мне ответ и сообщили, что им понравилась моя музыка — в этот момент я был самым счастливым человеком на свете! Альбом ''Gracebudd'' был создан на базе моих демозаписей, но они подверглись серьёзной доработке (я получил неоценимую поддержку со стороны лэйбла).

Расскажи об альбоме поподробней. Что означает название, откуда берётся этот всеобъемлющий, космический ужас, которым пропитана буквально каждая секунда музыки? Этот липкий и лихорадочный внутренний голос...

Альбом назван в честь Грейс Бадд, десятилетней девочки, убитой в 1928 году сексуальным маньяком и каннибалом, известным как Альберт Фиш. Я черпаю вдохновение, с одной стороны, из многочисленных эмоциональных проявлений (страх, гнев, надежда, ненависть), а с другой — из вызывающих их монотонных, резких и живых аналоговых звуков. Очень приятно слышать, что голоса на ''Gracebudd'' кажутся внутренним голосом! Так и должно быть: Subliminal — значит «подсознательный».

Твоё отношение к безумию? Может ли искусство сводить с ума, и что это — бедствие или панацея? В обывательском сознании современное искусство представляется большей частью как тотальное безумие.

Я не считаю себя безумным человеком, и ни секунды не сомневаюсь в этом. Я не ставлю перед собой цели сводить с ума людей, и не знаю, под силу ли звуку эта задача. Посмотрим, может быть, скоро на адрес Galakthorro поступят первые жалобы. В остальном я не имею ничего против безумия. Наверное, как раз безумные люди и живут в собственном мире, и если их безумие не имеет разрушительные последствия — почему бы и нет? Может быть, им живётся гораздо лучше, чем остальным?

Многие мои знакомые купили альбом Subliminal только из-за того, что он вышел на Galakthorro. Ты не чувствуешь фальши в этом интересе? Другие проекты создавали культ и славу лэйблу годами, а ты получил её моментально. С другой стороны, твоя музыка всегда воспринималась в обойме прочих релизов Galakthorro и будет доступна ограниченному числу слушателей.

Я очень горжусь тем, что моя музыка выбрана среди многих других проектов, и могу только надеяться, что оправдаю возложенные на меня надежды лэйбла. Я сделал для этого всё, что в моих силах, и пусть каждый решает сам: слушать, не слушать, покупать, не покупать... Никакой фальши я не чувствую, её должны чувствовать коллекционеры-формалисты, которые больше любят пластинки, чем саму музыку. Хотя я их понимаю, но не могу разделить их отношение.

Ты используешь имя убийцы в качестве своего псевдонима. Для тебя действительно важно ассоциировать свою музыку со злым гением и психическими отклонениями? Как ты сам её воспринимаешь, что для тебя в ней главное?

Да, Альберт Фиш был серийным убийцей и отправил на тот свет много людей, предварительно замучив их и доставив себе тем самым большое удовольствие. Для меня в музыке главное — ощущение интенсивности. Злость и брутальность в этом здорово помогают, я с удовольствие пользуюсь ими при каждом удобном случае. В зависимости от этого самого случая я воспринимаю свою музыку как расслабляющую или как возбуждающую.

Karl Runau

Почему ты решил стать музыкантом?

О, спасибо за комплимент. Никогда не считал себя музыкантом и думаю, что техническая часть играет более важную роль в моём проекте. Но я пытаюсь выразить определенные эмоции в этой работе и надеюсь, что слушатели будут в состоянии их уловить. Главное отличие между мной и музыкантом состоит в том, что я предпочитаю простоту чистых тонов заумным структурам и мелодиям. Возможно это оппозиционное мнение в современной электронной музыке. Очень просто превратить 100 мегабайт дискового пространства в новую песню. Я учился в своё время на флейте и традиционных баварских инструментах, но без ощутимого успеха. Если учитывать пассивную сторону, что я ещё покупал кое-какие пластинки, но не в большом количестве и довольно давно.

Можно ли описать твою музыку словами?

Я не могу дать её определение. Звуки, созданные мною — это просто комбинация эмоций и случайных сигналов, произведенных моими машинами. Ничто не предопределено, всё делается за считанные дни. Я не продюсер. Моё собственное отношение не так важно, как эмоции.

Какова история создания альбома «Beyond Frequencies»? Он звучит очень похоже на электронную музыку 70-х, только пустыннее и холодней.

«Beyond Frequencies» — это собрание записей 1994-1998 годов. Ничего нельзя сказать об источнике вдохновения для этого альбома, потому что это summa summarium. Выпущен он был по инициативе Galakthorro, я встретил Карин и Роланда после пятилетней паузы, и они спросили меня, сделал ли я что-то новое за это время. Я провёл ревизию в студии, собрал весь неизданный материал и передал им.

Принимаешь ли ты музыкальную сцену, чувствуешь ли себя её частью?

Да, принимаю, а какие могут быть альтернативы? Частью сцены я быть не могу, потому что музыка — всего лишь хобби. Способ расслабления и очищения души. Мне нет места в шоу-бизнесе.

Что ты думаешь об эволюции музыкальных форм, от чего они зависят?

Я не могу мыслить в терминах музыки, моё мнение очень простое: нравиться она мне или нет.

Может ли музыка изменить сознание людей? Или это просто фон повседневности?

Некоторые люди думают, что возможно манипулировать другими людьми при помощи звуковых волн. Но я не интересуюсь подобными экспериментами. Тем не менее, я надеюсь, что кому-то мои звуки понравятся, кто-то сможет разглядеть нечто, скрытое за частотами и поймёт, что это не просто шум. Многим людям не хватает тишины внутри, чтобы слушать музыку. Они ищут дешёвых удовольствий и, если не получают их в течении первых 45 секунд, им становиться скучно.

Журнал "Независимая электронная музыка" (выпуск 4, октябре 2000 - март 2001).