#18. Гипотермия


Сэмюэль Беккет
Прыжки на месте

Барни Россету

1

Однажды ночью сидя за своим столом опустив голову на руки он увидел как он встает и уходит. Однажды ночью или днем. Поскольку когда его собственный свет погас он не был оставлен в темноте. Некий свет исходил из единственного высокого окна. Под ним стоял стул на который пока он ещё мог или хотел он забирался чтобы увидеть небо. Он не высовывался посмотреть что лежит снаружи возможно потому что окно не открывалось или потому что он не мог или не хотел его открывать. Возможно он просто слишком хорошо знал что лежит снаружи и не хотел это видеть снова. Так что он просто стоял там высоко над землей и видел через мутное стекло безоблачное небо. Его слабый и неизменный свет непохожий ни на какой другой из тех что он запомнил с течением дней и ночей когда день шел по пятам за ночью и ночь за днем. Этот внешний свет когда его собственный свет погас стал его единственным светом пока и он в свою очередь не погас оставив его в темноте. Пока и он в свою очередь не погас.

Однажды ночью или же днем сидя за своим столом опустив голову на руки он увидел как он встает и уходит. Сначала встает и стоит держась за стол. Затем снова садится. Затем снова встает и стоит снова держась за стол. Затем уходит. Начинает идти. Невидимыми ногами начинает идти. Так медленно что лишь смена места говорит о том что он ушел. Как когда он исчез только чтобы появиться позже в другом месте. Затем исчез снова только чтобы появиться снова позже снова в другом месте. Так снова и снова исчезал снова только чтобы появиться снова позже снова в другом месте. Другое место в том месте где он сидел за своим столом опустив голову на руки. То же место и тот же стол как когда к примеру Дарли умер и покинул его. Как когда другие тоже в свою очередь до и после. Как когда другие тоже умрут в свою очередь и оставят его пока и он тоже в свою очередь. Опустив голову на руки наполовину надеясь когда он снова исчезает что он не появится снова и наполовину боясь того же. Или просто размышляя. Или просто ожидая. Ожидая увидеть появится он или нет. Останется один или нет снова не ожидая ничего снова.

Виден всегда сзади куда бы он ни пошел. Та же шляпа и пальто как раньше когда он ходил по дорогам. По проселочным дорогам. Теперь как кто-то в странном месте кто ищет выход. В темноте. В странном месте слепо в темноте ночи или дня ищет выход. Выход. На дороги. Проселочные дороги.

Часы вдали отбивают часы и получасы. Те же что и когда среди других Дарли однажды умер и оставил его. Удары то ясные как будто несомые ветром то слабые в неподвижном воздухе. Крики вдали то слабые то ясные. Опустив голову на руки наполовину надеясь когда бьет час что получас уже не пробьет и наполовину боясь того же. То же самое когда бьет получас. То же самое когда крики на мгновение затихают. Или просто размышляя. Или просто ожидая. Ожидая услышать.

Было время когда он порой поднимал свою голову достаточно чтобы видеть свои руки. Что в них было видеть. Одна лежала на столе а другая на первой. В покое после всего что они сделали. Поднимал на мгновение свою былую голову чтобы увидеть свои былые руки. Затем опускал её обратно на них чтоб и её привести в покой. После всего что она сделала.

То же место как когда уходил день за днем к дорогам. К проселочным дорогам. Куда возвращался ночь за ночью. Ступал в темноте от стены к стене. В мимолетной тогда ночной темноте. Сейчас как будто странно для себя самого увидел как он встает и уходит. Исчезает и возникает в другом месте. Снова исчезает и снова возникает в другом месте снова. Или в том же. Ничто не говорит о том что не в том же. Ни стены к которой или от. Ни стола назад к которому или от. В том же месте где когда он ступал от стены к стене все места как одно. Или в другое. Ничто не говорит о том что не в другое. Где никогда. Встает и уходит в то же место куда и всегда. Исчезает и возникает в другом где никогда. Ничто не говорит о том что не в другом где никогда. Ничего кроме ударов. Криков. Тех же что и всегда.

Прошло так много ударов и криков с тех пор как он был увиден в последний раз что возможно он не будет увиден снова. Затем так много криков с тех пор как удары были услышаны в последний раз что возможно они не будут услышаны снова. Затем такая тишина с тех пор как крики были услышаны в последний раз что возможно даже они не будут услышаны снова. Возможно такой конец. Если только не передышка. Тогда всё как раньше. Удары и крики как раньше и он как раньше то там то ушел то снова там то снова ушел. Затем передышка снова. Затем снова всё как раньше. И снова и снова. И терпение до одного настоящего конца времени и печали и я и второго я его.

2

Как человек в здравом уме когда наконец снова снаружи он не знал как он был снова недолго снаружи когда он спросил себя в здравом ли он уме. Поскольку разумно ли говорить о человеке не в здравом уме что он спросил себя в здравом ли он уме и заставил более того останки своего разума ломать голову над этой загадкой? Следовательно под видом более или менее разумного существа он возник наконец сам не зная как во внешнем мире и был там не более шести или семи часов строго по часам когда он не смог не спросить себя в здравом ли он уме. По тем же часам чьи удары были слышны временами без числа в его заточении пока они били часы и получасы которые сперва были в некотором смысле источником утешения пока в конце концов не стали сигналом тревоги будучи не яснее теперь чем когда в принципе были заглушены его четырьмя стенами. Тогда он стал искать облегчения в мысли о человеке который спешит на запад на закате чтобы получить лучший вид на Венеру и не нашел его. Об одном другом звуке одушевляющем его одиночество то есть о звуке криков пока в безнадежном страдании он сидел за своим столом опустив голову на руки то же самое было правдой. Об их времяположении то есть ударов и криков то же самое было правдой то есть нет ничего определенного теперь что не было бы естественным тогда. Заставляя останки своего разума ломать голову над этим всем он искал облегчения в мысли что его память о помещении была возможно ошибочной и не нашел его. В дополнение к его смятению его беззвучная поступь как когда босой он ступал по полу. Так вслушиваясь всё больше и больше пока в конце концов не перестал если и не слышать то слушать и принялся смотреть вокруг себя. В результате он наконец был в поле травы которое по крайней мере неким образом объясняло его беззвучные шаги и затем чуть позже будто бы компенсируя это неким образом увеличивало его несчастье. Поскольку он не мог бы припомнить ни одного поля травы даже из самого сердца которого нельзя было бы найти никакой границы но всегда в какую-нибудь одну-две четверти мили виден какой-нибудь предел вроде изгороди или иного рубежа от которого нужно возвращаться. И трава в довершение всего при внимательном рассмотрении была не короткая и зеленая поедаемая гуртами и стадами какой он её помнил но длинная и светло-серого цвета граничащего тут и там с белым. Тогда он стал искать облегчения в мысли что его память о внешнем мире была возможно ошибочной и не нашел его. Так вглядываясь всё сильнее и сильнее пока в конце концов он не перестал если и не видеть то смотреть (вокруг себя или ближе) и принялся размышлять. К этому рубежу за неимением камня на который можно было бы сесть подобно Уолтеру и скрестить ноги лучшее что он мог сделать это остановиться застыть стоймя что после мгновения нерешительности он и сделал и конечно опустить свою голову как человек в глубоком раздумье что после другого мгновения нерешительности он также сделал. Но вскоре утомленный напрасным копошением в этих останках он пошел дальше сквозь длинную заиндевевшую траву согласившись на незнание того где он есть как он сюда попал и куда идет и как вернуться назад туда откуда он пришел неизвестно как. И так далее незнающий и предела не видно. Незнающий и более того не имеющий ни желания знать ни вообще какого-либо желания ни следовательно какого-либо горя за исключением того что он желал бы исчезновения ударов и криков навсегда и жалел что они не исчезли. Удары то слабые то ясные как будто несомые ветром но не дыханием и крики то слабые то ясные.

3

И так далее пока не застыл когда до его ушей из глубины нутра о как и тут недостающее слово которое он не мог поймать оно должно было закончить где никогда до тех пор. Затем покой перед тем как снова от недолгого до такого долгого что возможно никогда снова и затем снова слабое из глубины нутра о как и тут это недостающее слово снова оно должно было закончить где никогда до тех пор. В любом случае чем бы оно ни было закончить и так далее разве не был он уже когда стоял там согнутый и до его ушей слабое из глубины нутра снова и снова о как что-то и так далее разве не был он уже насколько ему известно там где никогда до тех пор? Ведь как мог даже такой как он обнаружив себя однажды в таком месте не содрогнуться обнаружив себя там же ещё раз чего он не сделал и содрогнувшись не искать напрасно помощи в так называемой мысли что выбравшись оттуда тогда он мог бы как-то выбраться оттуда снова чего он также не сделал. Тогда там всё это время где никогда до тех пор и так далеко как он мог видеть во всех направлениях когда он поднял голову и открыл глаза никакой опасности или надежды в зависимости от обстоятельств его побега. Нужно ли было ему тогда всё равно спешить то в одном направлении то в другом или с другой стороны больше не шевелиться в зависимости от обстоятельств то есть в зависимости от этого недостающего слова которое если окажется негативным вроде грустный или плохой к примеру тогда конечно несмотря ни на что первое и если наоборот то конечно второе то есть не шевелиться. Такое и многое другое такой грохот в его так называемом сознании пока ничего не осталось от глубины нутра кроме вечно слабеющего о закончить. Не важно как не важно где. Время и печаль и так называемое я. О всё закончить.

1988

Stirrings Still // The Complete Short Prose, 1929-1989. ed. S. E. Gontarski. New York: Grove Press, 1995. 259-65.
Перевод с французского Даниила Лебедева.