В земле 1 Она сидела в кресле напротив меня. Невероятно красивая, шикарная, в деловом красном платье, черных очках, положив ногу на ногу, и курила тоненькую дамскую сигарету. — Трахни меня. Я ничего не ответил. Она сдержанно засмеялась и изящно стряхнула пепел в пепельницу Zepter. — Ну трахни, — не унималась она. — Он скоро придет? — спросил я. — Не знаю, — ответила она. — А почему не хочешь меня? — Меня не интересуют женщины. — Ты гей? — Нет. — А что тогда? — У меня девушка есть. — Ну и что? — Ничего. Я поднялся и вышел на лоджию. Закурил и стал наблюдать за движущимися и копошащимися фигурками людей внизу. С высоты 9 этажа они видятся особенно нелепыми и примитивными. Я почувствовал ее приближение и резко повернулся. Она держала два бокала виски. — Выпьешь? — Я не пью. — На работе? — Вообще. Она поставила бокалы на подоконник. И потянулась рукой к моему лицу. Я рефлекторно схватил ее за запястье. Наверное, слишком сильно. — Отпусти, — серьезно сказала она. — Мне больно. Я разжал кисть. — Прости. Я поняла… Мы вернулись в зал. И в это время в дверь раздался звонок. 2 Куратор вошел в квартиру. Мы поздоровались. Он протянул мне пакет, в котором была черная коробка величиной с обувную. — Посмотрите, — сказал он. Все это время женщина стояла рядом и молча наблюдала за происходящим. Я открыл коробку. В ней лежал сверток. — Разверните — продолжил куратор. Я развернул. Грач. Мертвый. Повреждены внутренние органы. Пробито легкое. Сильно ударился о стену. Умирал несколько часов. Мучительно. Секунду другую посмотрел на него и положил обратно в коробку. — С птицами приходилось иметь дело? — Пару раз, — кивнул я. — А зачем нужна была она? — Я взглядом указал на женщину. Она ни слова. — Проверка… — объяснил он. — Вы каждый раз проверяете. Теперь и так… — Проверка требуется каждый раз. И всегда она должна быть разной, — подчеркнул он. Он протянул мне конверт. — Пересчитывать будете? — Нет, я вам доверяю. Детали? — Эта птица — с расстановкой начал он — не была никому дорога. Но перед смертью, уже едва живую, ее нашел во дворе сын директора. И поэтому ее необходимо похоронить. — Ясно, — ответил я. Мы попрощались и я ушел. Куратор с женщиной остались в квартире. 3 Я разбил бутылку и осколком выкопал ямку в сыром черноземе. Построек в этом году здесь не планируется. И поэтому, как минимум до следующего года, птицу не побеспокоят. Потом аккуратно развернул тельце и уложил в могилку. Накрыл серым полотном, в которое она была завернута. Закопал. Потом посмотрел в небо. Положил ладонь на захоронение и глубоко вдохнул… В голове грянул гром, сверкнула молния... Я схватился за виски. Грудь пробила сильная тупая боль. Горло сковало удушье. Я повалился на бок. Меня всего скрючило. Ноги и руки ломала судорога. Я не мог дотянуться до ингалятора, который лежит у меня во внутреннем кармане пиджака. Пролежав в таком положении минут 20, сопротивлялся. Потом мне кое как, трясущейся рукой, удалось вытащить ингалятор и пару раз хорошенько вдохнуть. Удушье начало отпускать. Я начал приходить в себя. Отдышался. Поднялся. Тут же сблевал едкой красно-желтой жижей. Снова отдышался. Вытерся платком. Весь мокрый и в земле. — Все, — сказал я, глядя на маленький холмик. — Теперь все. Теперь все хорошо. Боли больше не будет. Я отряхнулся. Вышел на проезжую часть. Зазвонил телефон. Моя девушка. — Где ты был?! — Работал. — Опять?! Ты не можешь больше этим заниматься! Это убивает тебя! Ты же знаешь… еще немного и… Она заплакала. — Знаю. Но это единственное, что я могу делать по-настоящему. — Ладно, — сказала она уже спокойно, — когда ты будешь дома? — Минут через десять. — Я люблю тебя. — Я тебя тоже. — Жду. Я отключил телефон. Махнул рукой. Остановил такси. — Куда? — спросил водитель. — Домой, — сказал я. — Коммунистическая, 41. Второй подъезд от «Гвоздики». Мы тронулись. Сердце немного покалывало. Но на душе было спокойно. |