#17. Бойня


Роман Файзулин
В земле

1

Она сидела в кресле напротив меня. Невероятно красивая, шикарная, в деловом красном платье, черных очках, положив ногу на ногу, и курила тоненькую дамскую сигарету.

— Трахни меня.

Я ничего не ответил. Она сдержанно засмеялась и изящно стряхнула пепел в пепельницу Zepter.

— Ну трахни, — не унималась она.

— Он скоро придет? — спросил я.

— Не знаю, — ответила она. — А почему не хочешь меня?

— Меня не интересуют женщины.

— Ты гей?

— Нет.

— А что тогда?

— У меня девушка есть.

— Ну и что?

— Ничего.

Я поднялся и вышел на лоджию. Закурил и стал наблюдать за движущимися и копошащимися фигурками людей внизу. С высоты 9 этажа они видятся особенно нелепыми и примитивными. Я почувствовал ее приближение и резко повернулся. Она держала два бокала виски.

— Выпьешь?

— Я не пью.

— На работе?

— Вообще.

Она поставила бокалы на подоконник. И потянулась рукой к моему лицу. Я рефлекторно схватил ее за запястье. Наверное, слишком сильно.

— Отпусти, — серьезно сказала она. — Мне больно.

Я разжал кисть.

— Прости. Я поняла…

Мы вернулись в зал. И в это время в дверь раздался звонок.

2

Куратор вошел в квартиру. Мы поздоровались. Он протянул мне пакет, в котором была черная коробка величиной с обувную.

— Посмотрите, — сказал он.

Все это время женщина стояла рядом и молча наблюдала за происходящим.

Я открыл коробку. В ней лежал сверток.

— Разверните — продолжил куратор.

Я развернул. Грач. Мертвый. Повреждены внутренние органы. Пробито легкое. Сильно ударился о стену. Умирал несколько часов. Мучительно. Секунду другую посмотрел на него и положил обратно в коробку.

— С птицами приходилось иметь дело?

— Пару раз, — кивнул я. — А зачем нужна была она? — Я взглядом указал на женщину. Она ни слова.

— Проверка… — объяснил он.

— Вы каждый раз проверяете. Теперь и так…

— Проверка требуется каждый раз. И всегда она должна быть разной, — подчеркнул он.

Он протянул мне конверт.

— Пересчитывать будете?

— Нет, я вам доверяю. Детали?

— Эта птица — с расстановкой начал он — не была никому дорога. Но перед смертью, уже едва живую, ее нашел во дворе сын директора. И поэтому ее необходимо похоронить.

— Ясно, — ответил я.

Мы попрощались и я ушел. Куратор с женщиной остались в квартире.

3

Я разбил бутылку и осколком выкопал ямку в сыром черноземе. Построек в этом году здесь не планируется. И поэтому, как минимум до следующего года, птицу не побеспокоят. Потом аккуратно развернул тельце и уложил в могилку. Накрыл серым полотном, в которое она была завернута. Закопал. Потом посмотрел в небо. Положил ладонь на захоронение и глубоко вдохнул…

В голове грянул гром, сверкнула молния... Я схватился за виски. Грудь пробила сильная тупая боль. Горло сковало удушье. Я повалился на бок. Меня всего скрючило. Ноги и руки ломала судорога. Я не мог дотянуться до ингалятора, который лежит у меня во внутреннем кармане пиджака. Пролежав в таком положении минут 20, сопротивлялся. Потом мне кое как, трясущейся рукой, удалось вытащить ингалятор и пару раз хорошенько вдохнуть. Удушье начало отпускать. Я начал приходить в себя. Отдышался. Поднялся. Тут же сблевал едкой красно-желтой жижей. Снова отдышался. Вытерся платком. Весь мокрый и в земле.

— Все, — сказал я, глядя на маленький холмик. — Теперь все. Теперь все хорошо. Боли больше не будет.

Я отряхнулся. Вышел на проезжую часть. Зазвонил телефон. Моя девушка.

— Где ты был?!

— Работал.

— Опять?! Ты не можешь больше этим заниматься! Это убивает тебя! Ты же знаешь… еще немного и…

Она заплакала.

— Знаю. Но это единственное, что я могу делать по-настоящему.

— Ладно, — сказала она уже спокойно, — когда ты будешь дома?

— Минут через десять.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

— Жду.

Я отключил телефон. Махнул рукой. Остановил такси.

— Куда? — спросил водитель.

— Домой, — сказал я. — Коммунистическая, 41. Второй подъезд от «Гвоздики».

Мы тронулись. Сердце немного покалывало. Но на душе было спокойно.